Неприкаянные

– За встречу у тебя дома, – приподнимаю бокал я.

– И за самую очаровательную девушку в голубом сарафане, – выгребая из холодильника суши и запакованный имбирь, подмигивает мне он.

Бокалы легко стукаются друг о друга.

– А где свечи? – отпивая глоток вина, интересуюсь я.

Андрей отодвигает ящик и достает оттуда пачку небольших круглых свечек.

– Класс… идем в спальню? – игриво посматривая на него, предлагаю я.

– Прямо сразу? – озадаченно зависает над столом он.

Я усмехаюсь и обвиваю его шею руками.

– В спальню, потому что из окна видно море. Море, понимаешь? И там есть очень красивые миниатюры, сделанные графическим карандашом. Если поставить свечи на камин, а угощения разложить на небольшом подносе, то будет очень романтично. Пить вино, любоваться морем и картинами. Кстати, кто автор?

– Я, – подхватывая меня на руки, смеется Андрей.

– Правда? – заглядываю в его ореховые глаза я.

– Правда. Раньше я очень любил рисовать.

– А почему… бросил?

– После исчезновения Дины жизнь перестала иметь смысл.

Андрей тяжело вздыхает.

– Извини… – касаясь его щек ладонями, прошу я.

– Не извиняйся. Ты вернула мне смысл, – шумно целует меня в губы он. – Так что, прочь мрачные мысли, и вперед, в спальню. Наш романтический уик-энд начался.

Его спальня. Место, которое стало моим пристанищем в ту ночь, когда я сбежала от Феликса. Андрей возится возле музыкального центра, а я торопливо расставляю свечи на камине.

– Тебе нравится Стинг, Тася? – поворачивается ко мне Андрей. – «Sea Dreamer», мне кажется, как нельзя лучше подойдет к нашему свиданию.

– Учитывая атмосферу твоей квартиры и вид из окна, точно подойдет, – соглашаюсь я. И тут же тягучие, драматические мотивы песни Стинга заполняют пространство. Сиа дример… Я улыбаюсь и по очереди зажигаю маленькие свечи на камине.

– Я за вином, – сообщает Афинский и исчезает за дверью.

Свечи мерцают мягким пламенем, в бокалах плещется вино, Стинг напевает о мечтах, а из окна видно залитое почти летним солнцем море.

– За мою самую красивую девушку, – приподнимает бокал Андрей.

– И за моего художника, – улыбаюсь я.

Бокалы звонко стукаются друг о друга. Пара глотков терпкого вина, и наши губы сливаются в сладком поцелуе.

– Андрей, а ты умеешь рисовать портреты? – заглядываю в глаза с ореховыми золотинками я.

– Раньше умел. Теперь уже и не знаю. А ты хочешь, чтобы я нарисовал твой портрет?

– Да. Это было бы очень романтично. Я повесила бы его в своей комнате и дразнила бы Иру. Демид точно не умеет рисовать.

Афинский улыбается.

– Он умеет другое, Тася. То, что, к сожалению, не подвластно мне. Ему удается спасать жизни. А я никого не смог спасти. Ни сестру, ни ее сына.

– Не вини себя. В такой ситуации и Демид бы ничего не смог поделать. Вряд ли можно остановить машину, которая летит на огромной скорости. Ты же не супер-мен из фильма.

Я поглаживаю Андрея по руке. Он грустно улыбается.

– Ты права, Тася. Мне надо просто смириться с тем, что все так сложилось.

– Смириться и верить, что мы найдем Эрика, – поправляю его я.

– Да, – с благодарностью сжимает мою руку он.

Стинг начинает петь «Иншаллах». Вечная песня, о смирении и надежде на благословение Бога в исполнении задуманного.

– Потанцуем? – посматривает на меня Андрей.

– Прямо здесь? – удивляюсь я.

– А почему нет?

– Вот именно, почему нет? – смеясь, подаю ему руку я.

Еще миг, и мы плавно движемся в медленном танце на фоне мерцающих свечей и сияющей вдалеке синей полосы моря. Иншаллах. Надежда и упование. Внезапно возникшее сильное чувство – наша взаимная симпатия. Притяжение, без которого было бы невозможно существование человечества на земле.

Губы Андрея с нежностью опускаются на мои. Мне кажется, наш поцелуй длится бесконечно – язык Андрея скользит у меня во рту, заставляет дыхание и пульс сбиваться, и кажется, я не хочу никаких угощений. Я хочу принадлежать ему одному.

– Ты прекрасна, – отрываясь от моего рта, тихо шепчет он. Проводит пальцем по моим губам и снова нежно целует их.

Я обвиваю его шею руками, заглядываю в его ореховые глаза, и тону в них, будто в самом глубоком омуте.

Его пальцы скользят по моей спине, гладят, и мягко нащупывают застежку на сарафане. Она плавно едет вниз, заставляя меня сгорать от предвкушения волшебства.

Андрей с вожделением смотрит на белый ажурный лифчик и медленно приспускает бретели вниз. Одна за другой, они падают вслед за сарафаном.

Он гладит мои обнаженные плечи, его руки скользят по спине, а губы жадно впиваются в ложбинку у основания шеи. Я прижимаюсь к его сильному телу, и меня бросает в дрожь от неприкрытого страстного желания.

Осторожно щелкает застежка на лифчике, и Афинский уверенно тянет чашечки вниз. Его взгляду открывается моя грудь с пламенеющими в отблесках пламени ярко-розовыми сосками. Затаив дыхание, он по очереди приникает губами к тугим горошинам сосков.

Мое тело пронзает наслаждение. Я запускаю пальцы в его русые волосы и подаюсь навстречу его горячим ласкам.

Мы оказываемся на постели. Я нащупываю край его черной футболки и тяну ее вверх.

– Подожди немного… – хрипло бормочет он и быстро избавляется от ненужной футболки.