Неприкаянные

«За что?» Чей-то крик. Вопрос в бездну, в никуда. Обезумевший Роб. Он, Келли, я – все трое безумцы.

Дядя Эдди и тетя Лиза где-то там. Как смотреть им в глаза? Побег! Добраться до трассы, поймать машину. Уехать навсегда, исчезнуть в Мексике, или Канаде? Мама взяла за запястье. Почувствовала этот мой порыв? Никакого сопротивления. Я заслужила самого худшего. Заслужила существование, что хуже смерти.

Мрачное кольцо и припорошенная снегом, белеющая полянка. Три могилы – три гроба. Лакированный ящик с закрытой крышкой. Там Томпсон с огнестрельным в голову. Не смотреть на Джинни! Только не на нее. Тягостная, нестерпимая атмосфера. Плач, стоны, причитания.

– Будь ты проклят! Гори в аду! – низкий мужской голос.

Закашлявшийся пастор готовится к слову.

– Братья и сестры! В это тяжелое время мы должны найти утешение в любви и заботе друг о друге. Господь милостив. Помолимся вместе за души почивших…

Бессмысленные слова в пустоту. Так же, как и вопрос «За что?». Если б Господь правда был милостив, то сейчас родители оплакивали бы меня.

Мэр Ллойд потирает руки, облаченные в дорогие кожаные перчатки. Неужели уже успел подмерзнуть? На его идеальном кашемировом пальто ни единого катышка. Наверное, и ботинки блестят, хоть жмурься. Такие, как он, всегда выходят чистенькими. Даже с кладбища.

Отец Эйдена Артур Келли. Где же он? Ах да, кажется, говорили, что его разобрал инфаркт. Мама Эйдена. А она? Она ведь должна была прийти? Могила Келли. Он, Боже! Темно-серый элегантный костюм, сложенные на груди руки. Щемящая боль в груди! Всего восемнадцать. Слишком мало. Слишком много…

Женщина со светлыми волосами. Схожесть с Эйденом. Его мама! Ее придерживают под локти двое мужчин. Должно быть, какие-то родственники или знакомые. Изнемождённое лицо, пустые светлые глаза. Тихий, безропотный призрак. Никаких криков и стонов от горя. Принятие всего. Жизнь в тяжелейшей депрессии и неумение постоять за себя.

Что?! Лицо дяди Эдди на расстоянии в несколько дюймов! Дрожь по телу. Господи, забери меня! Дядины глаза какие-то чужие, блестящие, полоумные. Незнакомец со щетиной и взъерошенными волосами. Крепкий запах перегара.

– Джинни хочет с тобой попрощаться, Мэй!

Боже, «попрощаться»! Говорит будто о живой! Он тянет за рукав куртки. Хочет, чтобы я подошла к гробу. Только не это!

Эйден! Смотреть на тебя. Только не влево! Наши неправильные, сложные отношения. Почему ты кажешься таким щуплым? При жизни ты был выше и гораздо красивее. Мечта любой девчонки.

Головокружение, гул в ушах. Размытые силуэты. Шаг за дядей. Тепло! Чуть колючая ткань пальто и цитрусово-табачный аромат. Папа! Его защитные объятия. Он почувствовал, что могу не выдержать прощания. Не дал брату утянуть в ад. Дядя отпускает рукав куртки.

– Прошу, минуточку! – голос на фоне гула толпы.

Что происходит? Отрываюсь от папы. Помощник мэра знаками пытается утихомирить людей. Мэр на месте пастора. Бумажка. Он собирается толкнуть речь.

Часы, мать твою! Ллойд украдкой глянул на часы. Сволочь! Для него похороны – очередное мероприятие, на котором надо появиться для галочки. Побыстрее унести отсюда задницу – вот что он хочет. Тишина. Толпа готова слушать ублюдка. Ярость! Ллойд откашливается. Открывает рот:

– Сегодня мы…

Хлопок в ладоши. Еще хлопок! Мои аплодисменты, адресованные ему. Браво-браво! Толпа ахает. Отлично! Удалось привлечь внимание. Мэр. Округлившиеся глаза. Шаг, еще шаг к нему. Много сил в до этого слабых ногах. Хлопки до жжения в ладонях. Ллойд пятится? Еще мгновение, и он смоется. Времени нет! Разбег. Несколько футов. Еще…еще… Испуганная физиономия мэра близко. Кто-то хватает сзади за куртку. Его помощник? Поздно, урод! Плевок четко в цель, в морду Ллойду!

Глава 4

Звук.

Сирены полицейской тачки? Накидываю мешок на плечи. Убраться отсюда, да поскорей. Копы. Та еще у них работенка. Нервная. В любой момент могут звонком выдернуть из теплой постели, чтобы оформить три трупа. Мда! Город еще не скоро оправится от шока.

Лузер.

Роб. Роберт Грэйвз. Он умер во мне быстро, в одно мгновение. С третьим выстрелом. Слабак, трус, ничтожество. Он ничего не понимал жизни, не мог постоять за себя. Отныне остался лишь безымянный Я. И шестизарядный Кольт «Питон» триста пятьдесят седьмого калибра. Три пустые гильзы – да три мертвеца.

Черт!

Не слова, а прям блестящий монолог для героя спагетти-вестерна. Поединки, возмездие и смерть. Лузер не любил кино такого жанра. Разве что «Хороший. Плохой. Злой», и то из-за Туко в исполнении крутого Илая Уоллака.

Особняк.

Фамильное гнездо Грэйвзов. Наведался туда прежде, чем отправиться в дальнюю дорогу. Ноль сложностей с попаданием внутрь. Ключи Грэйвза в кармане его дурацкого дорогого пальто. Старая прислуга мисс Эркин. Грэйвз дал ей выходной. Ну как дал, потребовал убраться вон! Пустой дом и быстрые сборы. Кабинет мистера Дональда Грэйвза. Ох и орал он тем проклятым вечером на опешившего Лузера! И поделом. Тот слабак еле сдержался, чтобы не пустить от обиды слезу.

Деньги.