Неприкаянные души (ЛП)

– После всего пережитого, считаю, что чувствую себя вполне прилично. Не стану утверждать, будто понимаю, что со мной случилось, но кто-то ставит мне палки в колеса, и, будь моя воля, не хотел бы больше видеть ни единого призрака. Мисс Палмер дока в области духов, и я желаю, чтобы она пришла сюда и избавилась от привидения. Что в этом плохого?

– Ничего.

– Вот именно, ничего.

Бо выглянул в окно:

– И она должна прийти сюда только как эксперт.

– Точно.

– А ее глаза и груди больше, чем у Луизы Брукс.

Черт бы побрал дерзкого язвительного мальчишку! Но Бо прав, и теперь Уинтер злился на себя и даже немного смутился, что проговорился. Ему не понравилось, что Бо тоже заметил привлекательность медиума. Совсем не понравилось.

– Придется ее уговаривать, – заметил помощник. – Может, вам стоит ее навестить, извиниться, что сверкали перед ней своим хозяйством и чуть не раздавили.

Уинтер смутно припомнил прощальные слова Аиды: «Уж лучше пусть меня хлыстом выпорют», и задумался, не сидит ли он уже у нее в печенках. Ведь медиум не только видела его в чем мать родила – она еще видела его слабым, больным и бредящим. Бог знает, что она о нем думает. Настроение сразу испортилось.

– Уверен, что Мисс Палмер… – начал Бо.

– Довольно! – рявкнул Уинтер. – Я передумал. Не желаю больше о ней слышать. Лучше найди в Чайнатауне того, кто знает это чертово имя на проклятом листке бумаги.

• • •

Магнуссон не сомневался, что докопается до сути. Люди уже много раз пытались лишить его бизнеса, но безуспешно. Вот только за пару дней Бо так и не нашел Черную Звезду, а призрак в кабинете появлялся как часы – в два пятнадцать пополудни, – оставался на минуту, а потом исчезал. Наверное, поэтому Уинтер все никак не мог выбросить из головы медиума. А безумно жаркие фантазии, в которых фигурировали они оба, не казались чем-то из ряда вон выходящим: в конце концов, Аида симпатичная женщина, а Уинтер здоровый мужчина.

Но фантазии, мучащие перед сном, и являвшийся днем чертов призрак вконец достали бутлегера. И через три дня после проклятья, собираясь на полуночную встречу с клиентом по поводу поставки алкоголя, Магнуссон зашел в «Гри-гри». Уверял себя, что хочет просто заключить сделку: попросит медиума за определенную плату выгнать привидение из кабинета. Вот и все.

Но он пришел слишком поздно, чтобы переговорить лично с ней. Представление мисс Палмер уже началось. И раз уж Уинтер явился сюда, то почему бы не посмотреть, чем она занимается. Он встал в конце зала и из этого темного угла наблюдал за действом.

Зрители повернулись к сцене. Свет потускнел, и раздались разрозненные аплодисменты. К стойке микрофона подошел темнокожий мужчина средних лет в цилиндре и фраке. Езекия. Улыбающийся конферансье славился своим чувством юмора и умением заполнять остроумными репликами паузы между шоу-программами. В одной руке Езекия держал трехногий столик, а в другой – стеклянную посудину, полную оторванных половинок лотерейных билетов, которые раздавали в вестибюле.

– Добрый вечер, – поздоровался конферансье. – Прошу, усаживайтесь на свои места и найдите свои билеты. Моя дорогая миссис Монро, кажется, билетик упал в лиф вашего платья, но, уверен, молодой человек рядом с вами с удовольствием поможет вам его достать.

Громкий смех последовал за словами распорядителя, который опустил стол у второго микрофона справа от луча прожектора и поставил на поверхность миску с билетами.

– Дамы и господа, с удовольствием приглашаю известного медиума с Восточного побережья, которая совсем недавно приехала в наш славный город! Пожалуйста, окажите мадам Палмер теплый прием, какой только могут посетители клуба «Гри-гри».

Бархатные занавеси раздвинулись, и под бурные аплодисменты на сцену вышла медиум. Уинтер весь напрягся, когда она встала под луч прожектора. Он по-детски надеялся, что на сцене она не так привлекательна, как ему показалось в ночь отравления.

Ничего подобного.

Бутлегер оглядел платье цвета шампанского – цветочный орнамент из бисера опоясывал талию, слегка приподнимаясь на округлых бедрах, – перчатки, скрывающие руки до локтей, непрозрачные золотистые чулки. Жаль, что Аида прикрыла все эти веснушки, но благодаря этому видимая кожа казалась еще более притягательной.

Мисс Палмер была сногсшибательна.

Как только аплодисменты стихли, она заговорила в микрофон, и тот, поглотив ее голос, разнес его по залу с металлическим призвуком:

– Добрый вечер. Для тех, кто в первый раз на моем выступлении: я – медиум, умеющий входить в транс. Сегодня я вызову духов ваших родных и близких из загробного мира, временно приняв их в себя, чтобы они смогли с вами пообщаться. Говорить они будут моим голосом. В этом состоянии я ощущаю все, не упаду в обморок и не забуду о произошедшем.

Зрители погрузились в благоговейную тишину, прерываемую лишь звоном бокалов в баре на краю зала и чихом кого-то из присутствующих. Гости находились во власти Аиды. Какой же другой она была на сцене – такой серьезной и сдержанной. Однако уверенность никуда не делась. Уинтер вспомнил, как смело говорила она с ним в кабинете Велмы, и улыбнулся.