Неприкаянный (СИ)

Решение пришло ко мне мгновенно, словно было единственным возможным. Я не колебался ни секунды, прежде чем полоснуть себя по запястью.

Я не мог видеть, но знал, что вокруг поплыло чёрное пламя, ещё недавно бывшее моей кровью. Захлёбываясь вонючей водой, я тут же чуть не захлебнулся от напора высвобожденной магией крови энергии. Ещё секунда, и разум создал самое мощное плетение, которое пришло в голову - «Испепеляющий свет». А потом я ударил.

Перед тем, как ослепнуть от вспышки, я увидел. Это было не озеро - подземное море, мутноватое, но вполне обозримое. На его дне гнездилась чудовищных размеров химера с мириадами щупалец, которые толстыми жгутами спутывались в узлы и ветвились на более мелкие, с сотнями крошечных присосок и коготков. Кожа и панцирь этого монстра были сплошь покрыты бесчисленными язвами, глазами, волосами, а в самой середине всего этого зиял провал беззубого рта. Вокруг студнем оседала гниль и отходы, которые местами образовывали целые горы.

Чудовище было старым, очень старым. Столь же старым, сколь отвратительным. И - не знаю, почему эта мысль пришла мне в голову - оно хотело умереть. Потому что страдало веками, на протяжении всего своего существования. Но химеры не убивают себя. Они для этого слишком тупы. И вот я, человек, который готов к смерти, решил прихватить гада с собой.

Луч ослепительного света врезался в комок щупалец, опутавших мой второй клинок, и прошел дальше, но этого я уже не видел. Меч в моей руке негодующе завибрировал и зазвенел, отзываясь на боль близнеца. Из глубины раздался рёв, который лишь чудом не расколол горы - и мой череп.

Я на несколько мгновений забылся, а когда очнулся, в лёгкие уже попала вода. Немного, но всё же. После «Испепеляющего света» у меня почти не осталось сил, но этого хватило для заклинания водного дыхания. Лёгкие начали подстраиваться, причиняя немыслимую боль и жжение, но через несколько секунд мне удалось вдохнуть и не захлебнуться.

Я грёб наверх, пытаясь прийти в себя, но это всё никак не получалось - руки и ноги плохо слушались, а надрезанное запястье начало коченеть в холодной воде. Каким-то чудом мне всё же удалось подняться на поверхность, хоть это уже было и не важно. Меня снова подхватило течение, унося куда-то прочь, где шумел поток воды, а ещё кричал гном.

Чувства одно за другим покидали меня, остались только два из них - боль и холод. Я понимал, что мне следует привыкнуть к ним, ведь они теперь со мной навсегда. Разум то притуплялся, то снова обретал силу, из-за чего казалось, что реальность пульсирует в такт моему замедляющемуся сердцу.

Вдруг пришла мысль, что совсем неплохо было бы сейчас оказаться в материнской утробе - и ждать, когда большой светлый мир примет тебя из лона матери. Нет чувства светлее и приятнее, чем предвкушение, не отягощённое страхом разочарования. Было бы здорово иметь второй шанс. Интересно, у многих он был?

Течение несло меня долго, поток то сужался, то расширялся, были какие-то пороги, где я снова наглотался воды; водное дыхание уже давно не действовало. Сильные руки гнома, который все никак не хотел сдаваться и бросить меня, упрямо тащили мое вяло барахтающееся тело за собой. Надрезанное запястье больше не болело - я его вообще не чувствовал. Отголоски здравого рассудка пояснили мне, качающемуся на волнах беспамятства, что я слишком глубоко порезал руку, и кровь скоро вытечет вся до капли. Ну и что? Я славно дрался. Хватит с меня.

Потом вспомнилась Лина, и я словно наяву увидел, как она выходит под ночное небо, украшенное звёздной бесконечностью. Пока я тону в кромешной тьме подземелья, она дышит свежим воздухом и слышит шелест древесных крон. И я был счастлив - действительно счастлив - те несколько мгновений. Умирать страшно? Дайте мне смысл жизни, и я найду тысячу причин не бояться смерти.

Наяву или в бреду, но из темноты вынырнул потолок пещеры, который проплывал мимо на манер облаков. Кто-то что-то говорил и заглядывал мне в глаза, но я не узнавал ни лиц, ни голосов.

А потом снова - боль и холод, холод и боль, бесконечные, но, к сожалению, терпимые. Может, это и есть смерть? Если так, то слишком уж она скучная. Как говорится, верните мне деньги, я ожидал большего. Но ведь не вернут...

Всё куда-то исчезало, таяло, как воск, и утекало прочь. Мои вялые мысли, нелепые рассуждения, страх, бравада, отчаяние - всё покидало меня, неспешно и не прощаясь. Кажется, даже моя личность расслоилась на отдельные черты, а те в свою очередь рассыпались гаснущими искрами.

В конце концов от меня осталась лишь нить, на которой, подвешенные, болтались осколки сознания. А на самом её конце висела мысль:

«Нет, ещё не сейчас».

Конец первой части