Неприкасаемые (ЛП)

Все ощущалось остро; мои чувства никогда не были такими ясными, и я собирался разыграть все карты, которые у меня были. Все агенты ФБР ждали, надеясь, что у них что-то появится. Рядом с ними был Скутер, который едва сдерживался, чтобы не потереть руки друг о друга.

Глядя на смуглую темноволосую женщину, молящуюся за столом, я старался не выходить из себя.

— Она уже что-нибудь сказала?

Ей не могло быть больше тридцати.

— Она не будет говорить, пока не получит визу. Хотя в этом нет никакого смысла. У нее ребенок за границей. Почему бы не попросить бесплатную визу для него? Вместо этого она хочет визу для себя? — Спросил Скутер.

— После того, как она рассказала нам о Первой леди, она снова и снова повторяла: Святая Мария, будь милостива. Если бы я был Марией, я бы разозлился, — усмехнулся офицер справа от меня, прежде чем повернуться к двустороннему зеркалу. — Это пустая трата времени. Прямо сейчас они допрашивают Первую леди. Ты должен пойти посмотреть.

— Я буду через минуту. Я просто хочу сначала взглянуть на нее.

— Мы, — сказал Скутер, делая шаг вперед, — Мы хотим допросить ее.

— Разбирайтесь сами. Попросите Деву Марию помолиться за меня. — Он засмеялся, прежде чем уйти.

Шаг первый: выполнен.

— Итак, как мы выудим из нее информацию? — Спросил Скутер, пытаясь войти, но я остановила его у двери.

— Ты не офицер полиции, помнишь? Ты чирлидерша. Ты можешь поддержать команду из-за этого стекла.

Войдя внутрь, первое, что я услышал, были ее молитвы:

— Dios te salve, Maria, llena eres de gracia, el Senor es contigo… (С исп. Радуйся, Мария, полная благодати, Господь с Тобою…)

— Antoniodita tu eres entre todas las mujeres, y Antoniodito es el fruto de tu vientre, Jesus. Santa Maria, Madre de Dios, ruega por nosotros pecadores, ahora y en la hora de nuestra muerte. (С исп. Антониодита ты среди всех женщин, и Антониодито — плод чрева твоего, Иисус. Пресвятая Мария, Матерь Божья, молись за нас, грешных, сейчас и в час нашей смерти.) Аминь, — закончил я за нее, ставя бутылку с водой на стол, прежде чем помочь ей сесть в кресло.

— Мария, мать всех матерей, — сказал я, выдвигая свой стул. — Моя мать тоже любила ее.

— Вы поставили мою визу? — спросила она с сильным акцентом.

— Нет.

— Тогда мне нечего вам сказать.

— Я не думаю, что у вас когда-либо было что-то интересное для меня.

— Я работала в их доме! Я все видела и слышала! — закричала она на меня.

— Выпейте немного воды, — сказал я ей, пододвигая бутылку с водой.

Она отодвинула ее.

— Я в порядке.

— Неужели? Потому что вы пробыли здесь уже некоторое время, и последнее, чего я хочу, — это чтобы у вас было обезвоживание. К тому же, я надеюсь, что вы многое нам расскажите, — заявил я, пододвигая воду обратно к ней.

— Нет визы, нет признания, — повторила она, прежде чем поднести бутылку к губам. В тот момент, когда она посмотрела вниз, она замерла. Ее темные глаза медленно вчитывались в слова, написанные на обратной стороне этикетки.

— С вами все в порядке, мисс Моралес?

Она просто уставилась на меня широко раскрытыми, застывшими глазами.

— Это просто вода. — Сказал я, хватая бутылку. — Не яд. Здесь вы в безопасности.

Чтобы доказать свою точку зрения, я схватил воду и выпил.

— Каллаханы… — прошептала она, низко пустив голову.

— Мисс Моралес, я знаю, вам страшно. Мой напарник, он напомнил мне обвинения против Каллаханов. Как некоторые говорят, что они убивали мужчин, женщин и даже детей. Как они наплевательски относятся к закону. Как они выслеживают всех, кто встает у них на пути. Если это правда, я не могу представить, через что вы, должно быть, прошли в том доме. То, что вы, возможно, видели. Мы знаем о вашем сыне по ту сторону границы.

Она напряглась, под веками скопилась влага, а губы и руки задрожали.

— Моя мать, она была нелегалкой, всю свою жизнь работала на таких людей, как Каллаханы. Но ей было все равно. Она просто хотела, чтобы ее мальчики получили самый большой шанс в жизни. Она сделала все для сыновей — для меня. Даже работала на таких людей, как Каллаханы. Вот почему вы хотите получить визу, верно? Чтобы ваш сын шел по правильному пути. Чтобы на него не навесили ярлык нелегала. Я хочу помочь вам, мисс Моралес, но вы должны быть честны со мной. Вы единственная, кто может посадить этих ублюдков-убийц. Мы защитим вас. Я лично гарантирую вашу защиту.

Я уверен, что она прочитала все в моих глазах, и это заставило слезы покатиться по ее щекам. Вытерев нос, она кивнула.

Сев прямее, она призналась:

— Я солгала. Я ничего не знаю. Я просто хотела быть со своим мальчиком.

— У вас ничего нет на Каллаханов? — спросил я пристально глядя ей в глаза.

Она снова кивнула.

— У меня ничего нет на Каллаханов. Я просто хотела отомстить им. Они уволили меня без всякой причины, у меня ничего нет, и они все забрали. У них просто так много всего, понимаете? Я просто хотела что-нибудь для моего мальчика.

Покачав ей головой, я схватил воду.

— Берегите себя, мисс Моралес. Берегите себя.