Неприкасаемый

— Ой, пожалуйста, — просюсюкала Крошка. — Самое подходящее пойло для мамочки. Или нельзя? Не джином ли продавщицы избавляются от?.. Впрочем, мне уже поздно.

Бой обхватил ее колени.

— Не смей даже думать об этом, голубушка.

Итак, вечеринка началась. Ник с Крошкой немного потанцевали, бутылка джина была допита, Ник переоделся в цивильное, и мы все направились в «Карету и лошадь». Там выпили еще. Позднее поехали поужинать в «Савой», где Бой, подстрекаемый Крошкой, громко хлопавшей в ладоши и хохотавшей, вконец расшалился, так что сидевшие за соседним столиком вызвали метрдотеля и стали жаловаться. Я тоже пытался присоединиться к этим скверным забавам — как-никак все мы были детьми двадцатых годов, — но сердце как-то не лежало. Мне стукнуло тридцать два, и я вот-вот должен был стать отцом; я был ученым с именем (как тонко позволяет язык выражать такие вещи), но все это не могло возместить того обстоятельства, что я никогда не стану математиком или художником — единственные занятия, которые я считал достойными своего интеллекта (это правда, я действительно так считал). Трудно, когда приходится жить не совсем так, как предпочитал бы жить. Когда же наконец начнется война?

Ник был тоже не в настроении; сидя боком на стуле и подперев лоб указательным пальцем, он скучающим неодобрительным взглядом следил за выходками Боя и своей сестры.

— Все еще играешь в шпионов? — спросил я.

Он сердито уставился на меня:

— А ты не играешь?

— Ну, я в отделе языков, это почти не в счет. Воображаю, как ты обмениваешься портфелями на платформе вокзала в Стамбуле, или что-то в этом роде, требующее отчаянной храбрости.

Он нахмурился.

— А тебе не кажется, что время самоуверенных нахалов прошло?

Как мило и нелепо эти слова звучали в его устах. И он это знал. Что-что, а пудрить мозги он умел.

— Я просто завидую, — сказал я, — сам-то я такой зануда.

Он пожал плечами. Его напомаженные черные волосы отливали в тон вечернему костюму.

— Можно что-то предпринять, — заметил он, — заняться чем-нибудь другим. Теперь жди перемен в любой день. Открываются всякого рода возможности.

— Например?

Бой балансировал на подбородке винным бокалом. Когда он заговорил, сдавленный бесплотный голос, казалось, раздался с потолка.

— А почему бы тебе не устроить его в Эм-Пи?^[20] — предложил Бой.

Крошка со злорадной улыбкой щекотала вытянутую шею Боя, чтобы тот уронил бокал.

— Не думаю, что из Виктора получится политик, — возразила она. — Не могу представить его участвующим в предвыборной кампании или выступающим с первой речью в парламенте.

— Он имеет в виду военную полицию, — сказал Ник. — Новое обмундирование. Начальником там Билли Митчетт. Да хватит тебе, Крошка! Засыплем весь стол битым стеклом.

— Лишаешь людей удовольствия.

Бой сбросил бокал с подбородка и проворно поймал. И тут же заказал бутылку шампанского. Мне уже представлялась утренняя головная боль. Я тронул Крошку за руку; какой шелковистой и упругой была ее кожа в этот поздний срок беременности.

— Думаю, пора домой, — сказал я.

— Черт возьми, — обратилась она к остальным, — уже воображает себя отцом.

Я понял, что пьян, пьян до отупения, безразличия; онемели губы, щеки словно покрылись коркой высохшей пены. Я постоянно следил за действием опьянения, полагая, как я думаю, что в один прекрасный день выпью лишнего и выболтаю все свои секреты. А потом, когда напиваюсь, то думаю, что так, должно быть, всегда происходит со всеми: люди становятся импульсивными, грубыми, сентиментальными, тупыми. Бой с Крошкой, склонившись над столом и прыская смехом, придумали какую-то забаву со спичками и кофейными ложечками. Ник закурил чудовищно толстую сигару. Шампанское было безвкусным.

— Послушай, — обратился я к Нику, — расскажи мне про эту самую военную полицию. Занятное ли это занятие?

Он задумался, щурясь от дыма.

— Думаю, что да, — не совсем уверенно произнес он.

— А как туда попасть?

— Об этом можешь не думать. Я все устрою. Переговорю с Билли Митчеттом. Он там часто попадает мне на глаза.

— А как насчет моего… — я повел плечами, — прошлого?

— Ты имеешь в виду свои левацкие увлечения? Но ведь ты все это бросил, не так ли? Особенно теперь.

— Почему бы тебе, как всем, не вступить в армию? — заметила Крошка, кося глазами. — Этот бригадный генерал, знакомый отца, все сделает. Если уж взяли Ника, то возьмут кого угодно.

— Ник мечтает о плаще и кинжале, — вставил Бой. — А ты, Вик?

Ник поглядел на соседние столики.

— Заткнись, слышишь? — оборвал он Боя. — Не хватало еще, чтобы пол-Лондона знало о наших делах.

Крошка возмущенно покачала головой.

— До чего же вы все ведете себя как сопливые бойскауты.

— Бойшскауш? — паясничал Бой. — Что такое бойшскауш?

Крошка шлепнула его по руке.

— Слушай, — обратился ко мне Ник, — приходи утром на нашу половину, найдем Митчетта, и я вас познакомлю. Старина Билли надежный парень. Сделает как надо.

Принесли еще бутылку шампанского.