Неприкасаемый

Я б гордился своими достижениями, если б мог. Гадство, опять это духовная всепожирающая пустота или депрессняк по-некронски. Хм, все-таки во мне еще остается что-то остается от человека. Пытаюсь не задумываться об этом, но не получается. Чувство неописуемой опустошенности мучает меня сильнее с каждым месяцем. Теперь понимаю, почему некоторые некронтир тронулись умом, попробуй миллионы лет побыть в теле машины. Лучше займусь делом. Навестим, пожалуй, Томтеха, а то от него ни слуху, ни духу почти три месяца. Интересно, чем занимается мой личный Кулибин?

* * *

— Как успехи, Томтех?

— Прогнозы обнадеживают, уже во втором поколении тридцать процентов людей утратит всякую восприимчивость к варпу, конечно, до парий им будет далеко. И все же это пока лучше, чем ничего.

— Хорошо, меня устраивает.

— Рад, что угодил вам, командир.

Человечество Ичара успело переболеть болезнью, напоминающей по симптомам грипп, однако только мне известно истинное предназначение вируса, который должен внедрить в людей ген парии. Конечно, моментального эффекта добиться невозможно, но дети, выросшие у переболевших искусственной заразой утратят способность воспринимать варп, вероятность рождения псайкера будет стремиться к нулю.

— Что насчет биопереноса? Решил проблему совместимости?

— Почти, можем хоть сейчас провести испытание. Один из подопытных находится в соседнем помещении.

Наконец-то! Теперь сможем штамповать новых солдат для армии. Я долго ждал, пока криптек сумеет подогнать кристаллический процессор под человеческий разум, чтоб не возникало несовместимости. Многим некронтир старой школы откровенно не нравится моя идея использовать людей в качестве пополнения. Им кажется противной мысль о том, что низшие создания незаслуженно получают бессмертие. После долгих разъяснений я убедил их, что другого пути пока нет, тупых дронов у нас полно, а вот солдат с живым разумом, мягко говоря, не хватает.

— Зови его.

— Доброволец 427, — сказал Томтех через внешние голосовые устройства. — Немедленно явиться в лабораторию.

Подопытных мы набирали не насильно, а на добровольной основе из смертельно раненных имперских солдат, желающих жить дальше. Им в доходчивой форме объясняли, что в случае согласия их разум, то, что называется душой, будет помещено в тело машины, придется навсегда забыть о привычных вещах. Они станут практически неуничтожимыми машинами смерти на службе династии, их желания имеют второстепенное значение, на первом месте всегда приказы командира. Бывшим имперским гвардейцам не привыкать к беспрекословному подчинению, колоссальное число выживших после сражений с тиранидами имперских гвардейцев смертельно заболели или остались инвалидами. Медицина помочь отдельным людям не в силах, единственный шанс — стать машиной. Потенциальным кандидатам долго промывали мозги, выбивая оттуда дурь касаемо «изуверского машинного интеллекта», что после смерти они воссоединяться с Императором и прочую чепуху. На самом деле никакого посмертного рая не будет — души людей обычно сжирают демоны варпа, хотя изначально было по-другому…

В лабораторию вошел мужчина без одежды, с протезом вместо одной ноги. Перед глазами мгновенно всплыло его досье. Генрих Вилп, 30 лет, служил в одном из полков СПО, от начала и до конца сражался с тиранидами. Прошел множество сражений, ветеран войны. Выживал там, где выжить в принципе невозможно, потерял ногу в одном из боев. Его тело медленно умирает от тиранидских паразитов, поедающих организм изнутри. Жить человеку осталось от силы четыре-шесть месяцев, Генрих решил участвовать в программе «Новая жизнь» сразу после того, как услышал о ней. К счастью он подошел по всем параметрам: психика крепкая, психологических отклонений — нет, изменений в разуме вызванных воздействием варпа — нет.

— Генрих Вилп, — обратился я к нему напрямую. Взволнованный человек кивнул. — Не бойся, то, что произойдет с тобой совсем не страшно. Сначала ты уснешь, потом проснешься в новом теле. Уйдет боль, твоя душа будет помещена в новое вместилище, неподверженное старости и болезням. Если есть вопросы, не бойся задавать.

— Я потом смогу хоть иногда видеть свою семью?

— Можешь, но не советую. Они не примут тебя в новом обличие, оставь все привязанности позади. Еще раз говорю, подумай, надо ли тебе это. Можешь смело отказаться, дело сугубо добровольное. Мы подлатаем тебя достаточно, чтобы ты прожил еще двадцать-двадцать пять лет.

— Нет, я принял решение и не отступлюсь.

— Ты сделал свой выбор…

— Я понял вас, командир.

— Приступаем. Иди ляг на ту платформу.

Генрих, хромая, поплелся к операционному столу, парящему над полом. Вблизи сновали скарабеи и могильные пауки.

— Закрой глаза, расслабься, думай о чем-нибудь приятном. Это важно, — сказал Томтех.

Роботы ввели снотворное, которое подействовало меньше, чем за минуту. Вот подопытный и уснул крепким сном.

— Начинаю процедуру…