Неприкасаемый чин

…Справа что-то фыркнуло, зашевелилось. Залегший за стволом поваленного дерева Павел Бабырыкин моментально повернул голову на звук. Но разглядеть что-либо в темноте не представлялось возможным. И тут в ногу бывшего командира десантно-штурмового батальона что-то кольнуло.

— Уй е, — вырвалось у мужчины, и его рука нащупала в чернильной темноте колючий комочек. — Ежик. И что, друг, ты тут забыл? Ну-ка иди домой. — И пролежавший целый день на одном месте Бабарыкин, аккуратно отодвинул животное в сторону.

Не прошло и минуты, как ночной пришелец, недовольно фыркнув, поспешил скрыться в чаще леса. Павел широко зевнул и переложил из одной руки в другую небольшую коробочку с пуговкой-кнопкой, которая активизировала дистанционный звонок.

— Так, главное — не спи. Будь на чеку. Он может проехать в любую минуту, — отгонял от себя сон бывший командир десантно-штурмового батальона.

Однако усталость постепенно брала свое. Поначалу Бабарыкин облокотился на ствол. Затем его глаза стали медленно закрываться, и он стал клевать носом. Вот-вот, и Павел должен был провалиться в сон.

Внезапно до слуха воина-интернационалиста донесся едва различимый гул. А вскоре на шоссе показались два кружка светящихся фар. Бабарыкин тут же встряхнулся, навалился на ствол, прищурился.

— Черт, фары слепят, машины не видно, — выругался он.

Тем временем автомобиль приближался. Причем приближался стремительно. Его водитель даже не притормаживал на поворотах, прекрасно зная, что в столь позднее время по этому шоссе никто не ездит. А значит, шансы столкнуться со встречным автомобилем практически равны нулю. А если даже такой и появится, то в ночи он заблаговременно обозначит себя фарами, и будет время нажать на тормоз.

И тут несущийся по шоссе автомобиль, преодолев очередной поворот, выехал на освещенный лунным светом участок дороги. Выехал, и весь засеребрился в нем. Большой палец Бабарыкина, лежащий на пуговке-кнопке, едва не дрогнул.

— Серебристый «Майбах»… это Бахрушин… — стиснув зубы, прошипел от злобы Павел, — давай-давай… подъезжай ближе…

Машина стремительно приближалась к тому месту, где бывший командир десантно-штурмового батальона «укатал» под асфальт бомбу. Пятьдесят метров, двадцать, десять, пять. И на счете «один» Бабарыкин вдавил пуговку-кнопку. Вдавил с такой злостью, что казалось, коробочка развалится у него в руке.

Прогремел взрыв. «Майбах» подбросило вверх сильной ударной волной. Машина вместе с обломками асфальта, переворачиваясь вокруг свои оси, полетела на деревья. Ударилась о них, завалилась на крышу. Шоссе тут же затянуло густым непроглядным дымом.

Павел моментально подхватился и, не оглядываясь, ломанулся в чащу леса, то и дело оглядываясь. Ветки хлестали по лицу. Ноги путались в густой траве. В глаза лезла натянутая между деревьев паутина. Но Бабарыкин бежал без остановки. Он спешил поскорее скрыться с места преступления, понимая, что через несколько минут здесь будет огромное количество полицейских. Еще бы, ведь взорвали самого Бахрушина…

Пнув ногой калитку, Павел прошел узкой дорожкой, мощеной плиткой, поднялся на крыльцо и в нерешительности замер у двери собственного дома. Сердце бешено колотилось, так и норовя выскочить из груди. Руки тряслись, словно со страшного бодунища. Наконец Бабарыкин нашел в себе силы, достал связку ключей, тихонечко открыл замок и проскользнул внутрь. На непослушных ногах двинулся узким темным коридором, цепляя плечами висевшие на стенах картины. Одна из них не удержалась и рухнула на пол. На грохот из своей комнаты тут же выбежала заспанная Наталья. Протирая кулачками глаза, она в недоумении уставилась на угрюмого отца, вся одежда которого была выпачкана в грязи.

— Папа, что случилось? — В ее голосе слышались нотки тревоги.

Ничего не говоря, Павел прошел на кухню, включил свет, открыл один из шкафчиков, достал бутылку водки. Свинтил пробку и принялся пить с горла. До тех пор, пока бутылка не опустела наполовину. После чего сел за стол и обхватил голову руками. Обеспокоенная столь странным поведением отца, Наташа присела рядом и тронула его за руку.

— Папа, что случилось? — повторила она.

— Ничего… ничего… — не подымая головы, пробубнил в столешницу Бабарыкин, и его рука вновь потянулась к бутылке.

Но Наташа опередила его. Забрала бутылку.

— Ты скажешь наконец, что произошло? — решительно спросила девушка.

Бабарыкин сжал пальцы в кулаки, надавил ими на виски. Похоже, он только сейчас осознал, что совершил.

— Ты меня слышишь? — пыталась достучаться до отца Наташа.

Павел шумно выдохнул, медленно поднялся и подошел к окну, за которым чернела непроглядная тьма. Уперся горячим лбом в холодное стекло и, еле шевеля губами, проговорил:

— Теперь Бахрушин больше не причинит никому вреда. Я убил этого ублюдка…

Глава 7

Трясущаяся волосатая рука потянулась к дистанционному пульту управления, покоившемуся на тумбочке. Защелкали кнопки. На плазменном экране замельтешили, сменяя друг друга, телевизионные каналы. Наконец пациент больничной VIP-палаты остановился на новостном. Прибавил громкость.