Неприкрытая жестокость

— Сестру? — Хелен рассмеялась. — Я видела ваш страстный поцелуй с фрау Рихтер — мне так следует ее называть? — сегодня днем.

Вошел помрачневший Курт. После недолгого разговора с Макеном он стал выглядеть значительно лучше.

— Ты — девушка на миллион, Хелен, — сказал он ей. — Я должен отвести папу к нему в комнату; там он быстро придет в себя. А затем уж будем решать, что делать с Джозефом. Бедная Дагмар!

— Завтра я полечу домой, — сказала Хелен.

— Я отправлюсь с тобой, — ответил Курт и повел отца прочь. Пожилой мужчина сначала отшатнулся, бормоча что-то о бомбах — это Хелен поняла даже по-немецки, — потом уступил и позволил Курту помочь ему.

— Вы — настоящее сокровище, Макен, — сказала девушка дворецкому, когда они остались одни в гостиной.

— Спасибо, мисс Хелен.

— А чем ваш отец зарабатывал себе на жизнь?

Макен удивился вопросу.

— Он был дворецким у барона.

«Потомственные слуги!»

— А ваш сын или сыновья, Макен?

— Сын. Он — глава правительственного ведомства в Бонне.

Дагмар попросила разрешения войти, когда Хелен утром следующего дня паковала вещи.

— Я должна вас поблагодарить, — сухо сказала она.

— Не обязательно. Надеюсь, вы понимаете, что я не собираюсь замуж за Курта? Я приехала сюда, чтобы попытаться раскрыть похищение.

— Вы меня успокоили. Вы сводите моего Кюртхена с ума. — Она присела в сторонке на стул и принялась наблюдать, как быстро и ловко Хелен складывает вещи. — Мы решили спасти свое имя, это важнее всего.

— Так я и думала, — холодно ответила она.

— Джозеф просил меня выделить ему из фонда два миллиона, — сказала Дагмар. — Я сочла это эгоизмом и отказала. Правда, он хотел их для своего сына.

— Могу я дать вам совет? — спросила Хелен, прекращая сборы, чтобы посмотреть на Дагмар.

— Он, несомненно, меня обидит, но все же говорите.

— Любовница Джозефа одевается, как герцогиня Виндзорская — очень дорого и со вкусом. Вы же одеваетесь, как королева Мэри, с чьим внешним видом я знакома благодаря моим английским коллегам. Вы одеваетесь очень старомодно. Отдайте себя в руки одного из этих «голубых» мальчиков, которые вечно крутятся вокруг богатеньких женщин в надежде стать Пигмалионами. Лучшей местью станет ваша замечательная жизнь: женщина Рихтера будет гнить в немецкой тюрьме, а вы — щеголять в красивых нарядах. Вы будете счастливой, держу пари.

Высокомерие не позволило Дагмар дать резкий ответ.

Хелен продолжила сборы.

— Вы отметили на карте дом той женщины? — спросила Дагмар.

— Да, — сказала удивленная Хелен.

— Можете отдать мне карту? Она понадобится мне для полиции.

Хелен залезла в свою вместительную сумку, вытащила оттуда карту и развернула ее.

— Вот этот дом, — показала она.

— По крайней мере теперь я знаю, что он делал со своими доходами.

— К разговору о домах… Этот дворец… — начала Хелен.

— Будет продан, — закончила Дагмар, поднимаясь со стула. — Надеюсь, я больше вас не увижу — никогда. Но все-таки спасибо вам.

Хелен и Курт прилетели домой в воскресенье и попрощались в холле Талисман-тауэрс.

— Я вымотан, — сказал Курт, касаясь рукой подбородка Хелен.

— Сильнее, чем во время похищения?

— Определенно. Моя бедная сестра! Она совершенно раздавлена.

— Когда будешь говорить с ней, передавай мои сожаления по поводу случившегося.

— Обязательно.

Дома, оглядывая свою симпатичную, правда, довольно аскетичную ванную комнату, Хелен подумала, как же она не похожа на созданную Людвигом Баварским, однако из-за этого ванная теперь нравилась ей еще больше. Вот если создать нечто среднее между тем и этим…

— Двоеженство! — воскликнул Кармайн в понедельник утром. — Сходится. Похоже, в свое время это была идея фрау Рихтер. — А потом Джозеф придумал, как обеспечить своего законнорожденного сына, поскольку его незаконнорожденные дети получают и так довольно много, а в будущем получат еще больше.

— Двоеженство, очевидно, стало возможно из-за идеологического разделения нации на две части, которые прервали всяческие контакты между собой. Я предполагаю, что фон Фалендорфы не спросили у Джозефа, был ли он женат в Восточной Германии, а он, конечно же, сам об этом промолчал, — сказала Хелен.

— Они не будут возбуждать дело, — заметил Ник.

— Определенно, — согласилась Делия.

— Но и так все не оставят, — продолжила Хелен. — Задета их честь, а барон — не тот человек, который готов подставить другую щеку. Как и баронесса. А Дагмар еще злопамятнее.

— Слава Богу, — сказал Кармайн, откидываясь в своем кресле, — что все их действия будут происходить в Германии, а не в Америке. Заметьте, как поспешно семья вытолкала Курта обратно на другую сторону Атлантики.

— Тем самым ограждая и дистанцируя его от своих дальнейших действий, — добавила Хелен.

— Ты видел вечерние газеты? — спросила Дездемона во вторник вечером, когда Кармайн вернулся домой.

Кармайн был весь на нервах — существовала вероятность, пусть и малая, что Додо ударит сегодня.

— Нет, — ответил он, делая глоток аперитива.

В комнату вошла Прунелла и со вздохом облегчения плюхнулась на стул.