Неприкрытая жестокость

Судья Твайтес дал свою оценку Хелен.

— Она — дикая, — сказал он, делая глоток за Рождество в своем кабинете.

— Интересное слово, — заметил Кармайн.

— Дикая и столь же хитрая. Она способна избежать любой уготованной для нее ловушки. — Его пронзительные мудрые глаза сверкнули. Он сделал еще глоток кентуккского бурбона. — Потрясающий инстинкт для убийцы.

— Вы говорите так, словно она — преступник, Даг, — сказал Сильвестри.

— Она им стала бы, если бы не воспитание. Атак гарантирую, что она станет губернатором штата еще до сорока пяти лет.

— Губернатором какого-нибудь другого штата, — добавил Кармайн. — Она отправляется в полицейский участок Манхэттена.

— Вот вам и доказательства, — сказал судья усмехнувшись. — И все для того, чтобы вернуться туда, откуда приехала, но в другом качестве.

Люди стали смотреть на нее иначе, с тех пор как она убила Курта фон Фалендорфа. Хелен никогда еще не осознавала этого настолько ясно, как находясь среди мужчин-детективов. Правда, это не относилось к Эйбу Голдбергу, чей профессионализм позволял ему скрывать все эмоции, и к капитану Кармайну Дельмонико, который, как чувствовала Хелен, прекрасно понимал ее непростую ситуацию, потому что его жене дважды угрожал оружием убийца. Что касается самого Кармайна, то какой-то суеверный атавизм, сидящий глубоко в нем, говорил ему, что Хелен отвела опасность от Дездемоны.

С остальными — полная безнадежность. Ник, Донни, Лиам, Тони и Базз смотрели на нее с опаской, избегали оставаться с ней один на один и сразу же прекращали разговор, когда она появлялась в зоне видимости. Она презирала их, считая мужскими особями с Ноева ковчега; они верили, что женщина должна посвятить себя кухне и детям. «Что ж, пусть остаются шовинистскими свиньями!» Она находилась под защитой капитана Дельмонико и была в лучших с ним отношениях, чем они.

Делия оставалась Делией, хорошим другом, верным сторонником и самой лояльной из коллег-женщин. Но так как Делия никогда не стреляла из своего пистолета тридцать восьмого калибра, она не могла понять Хелен до конца. А после откомандирования Делии к Эйбу Голдбергу Хелен ее почти не видела. Жаль.

Но больше всего своими переменами по отношению к ней Хелен удивили родители. Ее мама пробормотала что-то о плохой карме и провела несколько сеансов со своим гуру, или как его там называют, похожим на члена «Битлз». Зато Анджела успокоилась по поводу анализа квинкунса из натального гороскопа Хелен, который волновал ее с самого рождения дочери, так как поняла — все дело было в возможности Хелен застрелить человека насмерть.

Ее отец, один из самых известных либералов, оказался невольной целью для безжалостных саркастических шуток о воспитании полицейского-убийцы и не испытывал к Хелен благодарности за такую антирекламу.

По сути, смерть Курта изменила все. Так думала Хелен, глядя вниз на бухту Басквош через стеклянную стену своих новых апартаментов. Близнецы Уорбертон вернулись на западное побережье и заключили невероятную сделку с киномагнатом Майроном Менделем Мандельбаумом на написание, постановку и исполнение главных ролей в кровавом фильме об убийствах и близнецах-детективах.

Ее дальнейшее проживание в этих апартаментах нисколько не смущало девушку. Белый ковер заменили на ржаво-красный. Делия оказалась права — белоснежные спальни не для Хелен Макинтош! Проблема в другом. Теперь, когда на полу лежал ржаво-красный ковер, она обнаружила, что он ей не нравится. Бордовый смотрелся бы лучше. Ее обсуждения декора, с удивлением поняла Хелен, были восприняты мужчинами как бессердечность! Ей надлежало сжиматься от страха! Почему? Разве не она одержала победу? Она, слабая женщина, наказала мужчину, который насиловал, мучил и убивал женщин! Они должны были наградить ее медалью, а не сделать предметом расследования. Конечно же, ее оправдали — чистая самозащита.

Некоторые последствия были особенно невыносимыми. Например, ее обязали встретиться с доктором Мейерс и посетить несколько занятий для жертв Додо. Как она ненавидела эти занятия! После того как она в течение двух из них громко твердила, что Додо ее не изнасиловал, доктор Мейерс сочла ее неподходящей для групповой терапии. После еще одного индивидуального занятия она направила Хелен к доктору Мэтью Уорсингу, который специализировался на сложных случаях, но Хелен не стала с ним встречаться.

Какой познавательный опыт! Восторг убийства… Когда она закрывала глаза, то словно в замедленной съемке видела, как багровый цветок распускается на голом торсе Курта, а потом еще один в верхней части живота и, наконец, третий — где сердце. Не огромные цветы, а лишь маленькие бутоны, которые медленно распускаются. И их лепестки на белом ковре! Его взгляд! Это было лучше всего. Удивление, ужас и абсолютное неверие. А потом он умер. Пуфф! Здравствуй, смерть.