Непримиримость

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию полковник? Велика ль опасность? Почему нельзя было предотвратить покушение на фон дер Лауница и не забвенного Мина так же как вы сейчас предотвратили покушение на Петра Аркадьича?

— Одной из главных помех ваше величество, — ответил Герасимов, — является свободная конституция предоставленная год назад Финляндии. Именно там засели ныне террористы, там у них склады оружия, явки, конспиративные квартиры. А ведь это всего в двух часах езды от столицы. Финская полиция относится к нам враждебно. Работать невероятно трудно.

— Какая досада, — откликнулся государь. — Я завтра же переговорю с Петром Аркадьевичем, что можно сделать дабы положить конец такому невыносимому положению…

— Да и Польша, ваше величество… Необходимо еще больше ужесточить меры охраны порядка в Привислинском крае…

— Но ведь это легче сделать чем в Финляндии, — ответил государь. — Если же будут какие затруднения делу легко помочь, подготовьте записку Столыпину, он ее рассмотрит благожелательно.

Герасимов ликовал, генеральские погоны — вот они, рядышком, протяни руку — твои.

…Назавтра Столыпин сказал что государь соизволил отметить в кругу министров: «Герасимов тот именно человек, который находится на настоящем месте».

— Поздравляю Александр Васильевич, — улыбнулся Столыпин, — готовьте генеральский мундир.

Однако же именно после аудиенции у царя все кто был вхож в Царское Село начали жевать полковника: «Болтун, красуется, сулит мир и благоволение, а террор по прежнему процветает в империи», представление Столыпина о присвоении ему генеральского звания оказалось под сукном началась обычная дворцовая интрига, пересуды, советы со старцами, застопорило.

Столыпин утешал, «пробьем», был счастлив когда Герасимов арестовал максималистов отколовшихся от Азефа те во главе с Зильбербергом действительно таились в Финляндии, агентура — после того, как Герасимов получил свободу поступка — легко их вытоптала, схватила, повесили в крепости, он же Петр Аркадьевич отправил шифрограмму и в Варшаву: «По высочайшему повелению требую безжалостно уничтожить все оставшиеся очаги революции, применять крайнюю степень устрашения»

По всей Польше началась новая волна повальных арестов, обысков и облав.

В одну из таких и попал Дзержинский, борьбу против Азефа продолжал из камеры Варшавской цитадели.

Вот почему революция неминуема! (I)