Непримиримые 2

— Не, — стону, только Анютка кислород позволяет глотнуть.

— Те уроды все равно смотались, — Снежикова уже на коленках возле меня.

— Помощь-то нужна? — хлопочет рядышком бабуля.

— Нет! — таким тоном отрезает Киса, будто бабка имеет на меня виды, а моя девочка от ревности вся изводится. — Своего мужчину сама дотащу!

Ба-ба-м! Всем! И сразу! И меня блаженство топит. Идиотское.

Наверное даже улыбаюсь от уха до уха. И тепло в груди… непередаваемое.

НЕ думал, что это может так гордо и сильно звучать!

СВОЕГО МУЖЧИНУ!

— Ну, дело ваше, — ворчит старушка, шагая прочь, но нет-нет, да и поглядывая на нас.

Немногим позже, когда Мышь мне помогает встать, мы ковыляем к машине.

— В больницу? — бурчит виновато.

— В ЗАГС, — еще пытаюсь идти — по инерции, но из-за стопора Аньки, чуть не падаю

— а это уже притяжение Земли — закон такой…

— Зачем? — распахивает глазищи Снежикова, спохватывается и вновь меня поддерживает.

— За тем… — с трудом могу говорить. — Не хочу… делить тебя… с другими… — Морщусь, стоны проглатываю. — Мне самому… нужна… Самому… мало…

— Но я и без этого с тобой.

— Да, — с горечью киваю, как получается. — Но это для меня!.. Так буду знать… что ты моя… — сглатываю боль.

— Ты же понимаешь, — холодеет ее тон, — никого не удержать…

— Зато буду… иметь на тебя… законные права. И поверь… свое я… никому не отдаю!

— И я! — в свою очередь роняет Снежикова. Но твердо и категорично, так, будто я собираюсь возражать, а она это пресекает на корню.

И меня сильнее накрывает. Странное, дикое чувство. Не могу описать, но ничего в мире мощнее не испытывал. Аж задыхаюсь. Оно переполняет… Это ТАКАЯ сила…

Нет ничего ударней, чем слышать от своей женщины, что она твоя не меньше, чем ты готов быть для нее. А я хочу быть всем!

— И, бл*, надеюсь… не забудешь… об этом!.. А еще… будешь пользоваться… — меня опять нега переполняет. Вроде кровью ссать должен, а блажен. Словно мне башню отбили, и я сам блаженным стал. А тем все хорошо — солнце светит, воздух есть, вода…

— Зур, — Анька опять тормозит, заглядывая в мои глаза. И я смотрю, и плевать, что одним вижу: — Я боюсь…

Выдавливаю обнадеживающую улыбку, хотя вряд ли она такой выходит:

— Поверь, я даже больше… но ты права, Мышь… мы в тупике. В ловушке… куда загнали сами себя… Один выход пугает… другой — убьет! Но страх тебя потерять — сильнее…