Непримиримые 4

Мужчина даже улыбкой не балует, а его светлые, как у брата, глаза остаются холодными, точно лёд. В отличие от многих мужчин, которые откровенно облизывали меня взглядами, брат Шувалова не позволяет вульгарности, но я остро ощущаю, что уже изучена вдоль и поперёк, с головы до ног.

– И мне, – дежурная фраза, интерес к моей персоне быстро улетучивается. Шумно выдохнуть себе не позволяю, чтобы не привлечь внимания, но мне заметно легчает. Даже позволяю себе посмотреть на клетку.

– И что, без меня тут никак? – скучающе уточняет Шувалов, обращаясь через меня.

– Ты мой брат! Обязан посещать важные мероприятия. Ты не работаешь, денег тратишь, как никто – приобщайся, – отзывается спокойно Евгений Петрович, вернее, отстранённо, глядя на толпу, но не на брата. – К тому же Гордеев собирает главных представителей СВМА, а ты один из них…

Мне семейных разборок не понять, поэтому тоже глазами обследую ангар. Останавливаюсь на Лианге. Он голоден! Мной! Смотрит так, будто сожрать хочет, но слишком терпелив, чтобы наброситься.

А что ещё настораживает, на Родиона больше не смотрит.

Чёрт! Значит, не поверил в наши с ним отношения. Лианг бы просто так не игнорировал соперника. Так что его выдержка в этой игре пугает до икоты. Раньше куда импульсивнее был, а теперь…

– Детка, расслабься, ты такая напряжённая, – приторно шепчет Шумахер, губами скользя по щеке, а ладонью скользя по бедру.

– Шувалов, – впериваю злой взгляд в распоясавшегося парня, – ты переходишь границы, – тихо, но так, чтобы уяснил – подобного хамства не потерплю.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты расслабилась. Подумаешь, драка. Кровища… Долго такие бои не длятся – не более десяти минут и то, у лёгкого веса, а тяжёлый… Тут, как правило, удар решает дело или умение болевой сделать.

Это знаю и без Родиона. Джи Линь объяснял и успокаивал.

Подпольные бои – только на первый взгляд бессмысленное и жестокое месилово, и то – неопытный. Несмотря на внешнюю брутальность, в целом уровень смертельных случаев в таких поединках в несколько сотен раз ниже, чем в боксе. Да, травм много, но благодаря разнообразной технике мишенью для ударов не является только голова. Корпус, ноги, в конце концов, можно применять броски и разные приёмы удержания и удушения. Так что за боями без правил пока не тянется кровавый след из покалеченных и парализованных бойцов.

Ринг-анонсер объявляет следующий поединок. Девица в крошечном топике, не скрывающем увесистую грудь, и микро шортиках, подчёркивающих упругий зад и длиннющие ноги, прогуливается по клетке с поднятой над головой табличкой – номером боя. Толпа ликует, восторженно свистит, летят похабные шуточки и недвусмысленные предложения в адрес октагон-гёрл.

Нужно отдать должное, красивая длинноволосая шатенка обладает безупречной выдержкой. Точно пантера, медленно, с грацией, она покачивает бёдрами и ослепительно улыбается всем и никому конкретно, хотя, судя по экстазу некоторых особей, они обманчиво остро проецируют действия октагон-гёрл на себя.

Автоматически следя за её проходкой, натыкаюсь на пасмурный, не обещающий ничего хорошего, взгляд… Игната! Мне вообще фигово становится. Аж сердце ухает в пятки, в ушах пробки образуются. Ещё секунда – сорвусь и убегу…

Сегодня не мой день! Категорически! Проще сразу в петлю.

Меня прошибает невидимым током. Не то живительным, не то губительным, но однозначно вводящим в ступор. Как идиотка, сижу и таращусь на Селивёрстова, а он не таится – вальяжно рассевшись в ложе напротив, испепеляет лютой ненавистью и ядовитым презрением.

– Ир, – голос Родиона заставляет очнуться от мыслей и разорвать зрительный контакт.

Не думала, что буду этому рада, но сейчас Шувалову безмерно благодарна. Прям, расцеловала бы…

– Скоро будет интересный бой, – шепчет, переплетая наши пальцы. Ласка не вызывает ничего кроме отторжения, но я обязана терпеть. Это могу выдержать.

– Чем? – не особо заинтригована, но лучше поговорить, чем играть в стрелялки-испепелялки глазами с Селивёрстовым. Не дай бог, Джи Линь прямую проведёт!

– Друган Вёрста дерётся.

– Кто? – вот теперь Шувалов удосуживается моего более пристального внимания.

– Штыков, если, конечно, ты его знаешь.

– Ромка?

– Ага, – уголок рта Шумахера ползёт вверх.

– Не знала, что он участвует в подпольных. Он же вроде в профессионалы метил, а это другой уровень и требования.

– Да вот решил, – равнодушно ведёт плечом Родион.

И без того звучащий зал так дружно и ударно вздрогнул от разномастного гвалта, что меня внутреннее подбрасывает.

– Ну вот, – тоном «а я тебе, о чём говорил»» хмыкает Шувалов. – Быстро проходят бои.

По-свойски обнимает крепче за плечи и носом по виску чиркает, не то порываясь поцеловать, не то обнюхать.

С неудовольствием смотрю на клетку, где триумфатор висит, как обезьяна, на сетке и требует толпу его чествовать, а другой на карачках, башкой трясёт, да кровью харкает.

Жуть!!!

Бесконечно долгие минуты: заканчивается уборка ринга, поздравление бойца и объявление следующего поединка.