Непримиримые

Для начала нужно было съездить на то место, где произошло крушение. От Москвы недалеко, каких-то часа три в северо-восточном направлении. Так что при благоприятном раскладе он может быстро проверить все это.

Выехал Степанов загодя, в самый рассвет. Время, когда трассы свободны от большегрузного транспорта, а потому, притопив газ, можно добраться до назначенного места раза в полтора быстрее.

Поселок, у которого разбился вертолет, назывался Раздольное. Едва прибыв туда, Дмитрий сумел убедиться в точности названия. Куда ни глянь – всюду ширь! По обе стороны от дороги разбегались пшеничные поля. Прижимаясь к крайним домам, лениво протекала узкая речушка, заросшая ивняком. А километрах в трех – небольшая возвышенность, единственное естественное образование, во что упирался взгляд.

Красота, да и только!

Поселок был окружен хвойным лесом. Улицы выглядели вполне по-европейски, чистые, мощеные серым булыжником, по обочинам росли каштаны. Повсюду трещали квадроциклы, на которых, показывая лихость, разъезжали подростки. Исторический центр – деревянные добротные дома. В центре площади колом торчала металлическая труба, выкрашенная в красный и белый цвет. Сооружение не походило ни на промышленную трубу, ни на антенну и вообще было лишено какой-то смысловой нагрузки, единственным уместным элементом на ней был триколор, трещавший на ветру.

Рядом с этой трубой размещалась контора, смахивающая на местную управу. Подумав, Степанов направился именно туда: если кто и мог что-то рассказать о крушении вертолета, так это только местное начальство.

У входа он столкнулся с кряжистым мужчиной лет пятидесяти. Щеки по-юношески румяные, словно он только что выскочил из бани. Короткие кривоватые ноги держали тяжеловатое, удлиненное, несуразное тело. Мужчина напоминал кавалериста, решившего остаток жизни провести подальше от баталий.

– Вы кого-то ищете? – доброжелательно спросил мужчина. Однако в его интонациях присутствовало нечто такое, что должно было насторожить: «Если по делу, так давай, выкладывай, а если нет, так можно и с крыльца спровадить».

– Мне бы с начальством переговорить.

– Ну, если так... Я местный глава, Макар Спиридонович Свирин. Вы из поселка? Что-то я вас не припоминаю.

– Я к вам совсем по другому делу. – Дмитрий вытащил удостоверение и развернул его перед глазами начальника администрации.

– Уголовный розыск, значит? Майор, – не особенно удивился Свирин. – Только ведь у нас тут не шалят. За последние десять лет ничего серьезного не произошло. Правда, бывает, мужички набьют друг другу морду да разойдутся. Но ведь в нынешние времена за это как будто бы не сажают.

– Я по другому делу, – спрятал Степанов удостоверение в карман. – Несколько лет назад около вашего поселка разбился вертолет. Вы не знаете, что тогда произошло?

– Ах, вот вы с чем, – удивленно протянул Свирин. – Спохватились? Решили по новой дело рассматривать? Может, оно и правильно. Честно говоря, мне и тогда выводы комиссии не понравились.

– И что за выводы?

– Общий вывод заключался в том, что вертолет был неисправен. А только с чего ему ломаться, если машина была почти новая? Елизаров его лично с завода пригнал. А потом еще целый год на нем летал, и работал он как часы. Ни разу сбоя не было.

– А что по этому поводу у вас в поселке говорят?

– Что говорят... Убрали Елизарова!

– Кто же его мог убрать? Все-таки такой человек был, под ним, если я не ошибаюсь, с десяток металлургических заводов было, нефтеперерабатывающий комбинат и еще всякой мелочи на полмиллиарда долларов.

– А то, что не все чисто в этом деле – факт! – не сдавался глава. – Я помню, как быстро комиссия сделала заключение. А в таких вещах спешка всегда вещь излишняя. Пусть бы каждый осколок осмотрели, есть ли на нем какие повреждения, может, следы какие-нибудь, надпилы... А то ведь сразу сгребли все в кучу, а потом куда-то на свалку повезли.

– Как вы думаете – почему так сделали?

– Думаю, что просто хотели улики уничтожить, – уверенно ответил Свирин. – Слишком многим нужна была его смерть. Он ведь у нас в поселке был первым, кто коттедж построил. А уже за ним и остальные потянулись. Тут ведь у нас райские места. Если бы он был жив, так еще много денег вложил бы в наш район. Собирался птицеферму строить. Да такую, чтобы на всю Россию гремела. – Махнув рукой, Свирин добавил: – А теперь где все его деньги? Растащили! Вот кто разворовал капиталы, тому и нужна была его смерть.

– Вы на Шевцова намекаете?

– Да хоть бы и на него! – воскликнул Свирин с вызовом. – Вон он как сразу в гору пошел! А ведь Елизаров никому не хотел передавать свои заводы. У них бизнес хоть и общий был, но у каждого своя доля, за которую он отвечал и с которой расставаться не хотел.

– Вы говорите о металлургических заводах?

– О них! Он ведь и меня хотел в свой бизнес привлечь. – В голосе главы администрации прозвучала легко уловимая тоска. Оно и понятно – одно дело руководить сельсоветом и совсем другое – считаться флагманом отечественной индустрии. – Да вот не судьба! Сложись иначе, так я, может, еще олигархом был бы.