Непримиримые (СИ)

- Я должен был переодеться, или мне можно было прийти с голым торсом? - иронично обратился ко мне Йоханнес. Вопрос весьма глупый: конечно, можно. Можете так хоть всей сборной приходить. Мне только в радость.

Я отложила документы в сторону и подняла на него глаза.

- Я не против, мне все равно, в каком виде ты придешь, - с весьма серьезным лицом ответила я.

- Ты что, лесбиянка? - после этого вопроса я чуть не засмеялась, но наружу вырвалась только легкая улыбка.

- А у тебя есть, на что посмотреть? - теперь взорвались уже парни и начали не просто смеяться, а, действительно, ржать, как кони. Я лишь слегка прикусила губу, глядя на растерявшегося норвежского спортсмена.

- Она мне уже нравится, - вытирая слезы после смеха, бросил Тарьей, поворачиваясь к Эмилю, - прав был Антон, задаст она нам жару.

- Это мы еще посмотрим, - ухмыльнулся Свендсен.

- Если ты, Йоханнес, закончил, то я, пожалуй, начну наше собрание, - парень только кивнул головой, глядя на меня жалостливым взглядом. - Итак, у всех команд подъем в восемь, же с вами встаем ровно полдевятого. Только тренерам мы про это не говорим, потому нам всем так рано вставать лень и лишние полчаса никому не повредят. На первой тренировке тренерского состава все равно не будет. Завтрак у вас будет очень легкий. Меню составлено диетологами, чтобы вы могли нормально ехать по трассе. Да, этим летом растолстеть никому удастся. Дальше тренировка, на которой каждый работает в своем ритме. Но провинившиеся будут бегать дополнительные километры под моим надзором. Их мы будем бегать на время. Весь остальной день, в принципе, проходит в том же ритме, что и остальных команд. Единственное, что каждый вечер в девять часов мы собираемся в этом крыле, чтобы провести разбор, гм, полетов после контрольной вечерней тренировки. Соответственно, вы должны успеть поужинать к этому времени. Я ем долго, так что уж увольте, к тому, кто опоздает, будет применена санкция. Никакого алкоголя, хотя бы первые три недели, а там посмотрим. Я знаю, что у Шипулина две бутылки водки в сумке, отдаст их вам – получит по ушам. Я знаю, что у Тарьея мешок конфет под футболкам в шкафу лежит.

- Откуда? - вскочил Тарьей и тут же сел. - Откуда ты знаешь?

- А вот, я слежу за тобой, - улыбнулась я. Не буду же я ему говорить, что русские парни сдали мне все их тайники. - Также я знаю, что Уле на самом деле пьет, а Мартен – единственный, кто утром хоть что-то помнит, - парни сидели с открытыми ртами, а я удовлетворенно оглядывала свои владения. - Настоятельно вам рекомендую на меня так не наезжать, как это сделал Эмиль. Я не трогаю вас, вы лишний раз не ругаетесь со мной. Ах да, по пятницам у нас будет особая утренняя тренировка, на которой вы должны показать мне максимум, если результаты будут удовлетворительные, то тренеры сказали, что по воскресеньям будет только одна тренировка и вы сможете сами выбрать время. Утреннюю зарядку, которая общая, будем проводить по очереди.

- А «общая»… что это значит?

- Одна у всех команд. Правда, она будет ровно в девять, после чего все сразу идут на завтрак. Думаю, вам как мужчинам хватит полчаса на сборы? И главное, то, что я живу с вами на одном этаже и не закрываю номер днем на ключ, не значит, что нужно врываться ко мне с криками или просто без стука, - сказала я, вспоминая, как русские парни пару раз заставали меня в нижнем белье. Правда, потом за свою нетактичность они пахали на трассе, как негры на плантации. Есть еще вопросы?

- Почему норвежцы? - спросил Ветле. – Тебе, наверное, и в России работу предлагали?

- Лишний повод поездить по миру, набраться опыта, да и норги моя слабость, - призналась я.

- Ооо, - тут же заголосил парни, после чего в один голос засмеялись.

- Так вот в чем дело, - поиграл бровями Эмиль.

- Не обольщайся, - я показала Олимпийскому Чемпиону язык, но допрос продолжился.

- А кто из нас тебе больше нравится? - продолжил Эмиль, поглядывая на друзей.

- Среди вас сидит моя первая серьезная юношеская любовь, благодаря которой я так полюбила биатлон, - улыбнулась я.

- Да по-любому это я, - пошутил Тарьей, но попал в точку. Тарьей Бе. Моя любовь… серьезная любовь к биатлону началась с него. В детстве я посматривала с родителями трансляции гонок, радовалась успехам Максима Чудова, Вани Черезова, но что-то в груди не щемило, заставляя до хрипа в голосе болеть за них. Но вот однажды, когда Тарьей только пришел в серьезный биатлон, я шла мимо телевизора после гонки, а он давал интервью Дмитрию Губерниеву. Как шла, так и застыла.