Неприрученный вампир (ЛП)

Гуннар не мог быть уверен, кто друг, а кто враг, на данный момент. Его связь пары с Шелль на прошлой неделе занимала все его свободное время. В то время как Гуннар беспокоился о своих собственных проблемах, Арен, вероятно, лил в уши стаи.

— А что насчет него?

Арен покраснел от гнева, и золото заискрилось в его зрачках.

— Почему ты так чертовски уклончиво расскажешь мне, что, блядь, случилось?

Волк Гуннара взбудоражился в его разуме. Низкий рык поднялся в его груди, и он подавил звук. Любое проявление агрессии сейчас выбросит красный флаг. Пока Гуннар не выяснил, что именно планировал Арен, было лучше играть в «к ноге».

— Сегодня вечером я созываю собрание всей стаи. Нам нужно многое обсудить.

Темный взгляд Арена сузился.

— В том числе вампира?

Дерьмо начало накапливаться. У Гуннара было более чем достаточно на тарелке с перспективой того, чтобы защищать свою позицию лидера в стае, и при настаивание Арена на союзе с Йеном Грегором. Добавить в смесь Шелль, и Гуннар почувствовал, что стены быстро стали наступать на него. Загнанный в угол волк не для пикника. И не было сомнений, что жизнь, судьба, что угодно, загнали его в угол.

— Включая вампира, — ответил он.

— Я распространю твою волю, — сказал Арен. — Мы все будем присутствовать.

Арен об этом позаботится. Во всяком случае, у него будет платформа, чтобы изложить свое дело. Как долго это продлиться, прежде чем собственная стая Гуннара посмотрит на него с презрением, и его дом станет враждебной территорией? Он должен был доверять стае. Доверять семейным узам, которые они разделяли. В противном случае, Гуннар потеряет хватку, которая казалась все слабее с каждым днем.

***

Гуннар не мог не задуматься о различиях между стаями и ковенами, когда стоял во главе длинного стола из красного дерева, глядя на свою семью. Вот кем они были — семьей. И с каждым спариванием их число росло. Но Гуннар изменил динамику семьи в тот момент, когда его волк заявил, что Шелль принадлежала им. Есть причина, почему пары с не-оборотнями были табу. Это нарушало порядок их жизни. Нарушил единообразие.

Однако вампирам удалось адаптироваться. С возрождением их расы произошли изменения. Они приняли это изменение. Черт, они приветствовали это. Почему стая не могла адаптироваться? Возможно, многовековые традиции трудно изменить, но, возможно, пришло время, когда старые традиции должны были уступить место новым. Почему Гуннар не может быть мужчиной, который внесет изменения?

Конечно, пытаясь сделать это, он мог подписать себе смертный приговор.

Двадцать пар глаз повернулись к нему, желая услышать, что их Альфа должен сказать. На протяжении веков, Гуннар управлял стаей Форкбеард. Провел их через культурные сдвиги, которые, казалось, пролетали с большей скоростью век за веком. Мог ли он продолжать вести их через надвигающиеся бури? Или конец его правления будет отмечен предательством?

— Похоже, Стражи Судьбы потеряли контроль над своими сторожевыми собаками. И нас насильственно втягивают в грядущую войну.

Авторитетный тон Гуннара отразился по всей комнате, неся с собой силу Альфы. Над стаей воцарилась тишина. Все глаза опустились перед их лидером, и воздух стал заряжаться электричеством. Волк Гуннар издал низкий рык одобрения того уважения, которое им дали. Минута молчания растянулась, и после длительного момента Гуннар занял свое место во главе стола. Его командная сила искрилась и рассеивалась в воздухе, прежде чем низкий шум разразился среди стаи.

— Сортиари всегда воюют против кого-то, — брат Свена Бьорн был первым, кто заговорил. Мужчина низко стоял в иерархии стаи. Ничейная угроза, и один из первых, кто предпочитал мир борьбе. — Почему их задачи должны касаться нас?

Взгляд Гуннара скользнул по Арену. К сожалению, его заместитель сумел сделать это его заботой.

— Берсерки, которых больше не держат за поводок Сортиари, станут проблемой для сверхъестественного сообщества в целом. Я хочу оставаться нейтральным в их ссорах. Тем не менее, я не уверен, как долго мы сможем оставаться в стороне.

Арен заговорил:

— Нет причин оставаться нейтральными.

Гуннар знал, что Арен воспользуется этой возможностью, чтобы продвинуть свои задачи. Это не его стиль быть незамеченным. Он никогда не склонял других к своему образу мышления. Оборотень прокладывал себе путь через любую ситуацию.

— Ты предлагаешь нам поддержать Сортиари? — спросил Свен.

— Нет, — сказал Арен. — Я предлагаю объединиться с Йеном Грегором и его окружением.

Еще один низкий шепот распространился по всей стае.

— Ты ведь шутишь, правда? — Джагер заговорил громче. — Берсерки — не что иное, как машины для убийства. Их задачи эгоистичны и катастрофичны для тех, кто их поддерживает.

— Честно говоря, меня больше волнует наша вампирская проблема.

Все взоры обратились к Джиллиан. Гуннар знал, что лишь вопрос времени, когда кто-то заговорит об этом. Он просто хотел, чтобы это было не так быстро.

— Правда, что она читает мысли?

— Свен сказал, что она внушила ему. Джиллиан и Арену тоже. Даже тебе, Гуннар.

— Чего она от нас хочет?

— Как она обошла нашу охрану?