Неприрученный вампир (ЛП)

— Как и сказала Джиллиан, у нас у всех есть чрезвычайные ситуации, с которыми нужно разобраться. Я прибуду туда, как только смогу. А пока остальные будут отвечать перед тобой.

— Шевелись, Гуннар, — сказала Джиллиан. — Она ушла после заката, чтобы осмотреть место, пока не узнала, что Макалистер ушел.

— Что, черт возьми, происходит? — спросил Свен.

Джиллиан схватила свою пару за руку и вывела его из комнаты.

— Я введу тебя в курс дела по дороге. Но нам нужно привести свои задницы в порядок.

Гуннар рванул в дом. В любую другую ночь, оборотень пошел бы прямо в оружейную и вооружился всем Арсеналом, прежде чем отправиться за Шелль. Сегодня была совсем другая игра. В любой момент он мог поддаться трансформации и оставить свой человеческий облик. Волк обладал огромными размерами, огромной силой, скоростью и превосходными чувствами. У него был безжалостный животный инстинкт и быстрое исцеление. Сильные челюсти и когти, чтобы рвать и убивать. Но Гуннар не был непогрешим, ни в каком воображении. Серебряная пуля убьет его.

Черт побери. Он должен был продолжать верить, что он и Шелль будут сильнее как команда. Потому что у него было чувство, что если они не будут работать вместе, ни один из них не выберется из крепости живым.

Когда Гуннар добрался до гаража, у него перехватило дыхание от боли. Поднялся ветерок, и облака разошлись. Серебристый свет полной луны пронизывал его плоть. Его кожа напряглась, и кости заскрипели. Его волк тревожно зарычал в углублении разума, и волна силы обрушилась на него, унося Гуннара. Он крепко сжал челюсти, а колени врезались в вымощенную дорожку. Одна бедренная кость сломалась, потом другая. Гуннар закричал, когда кости ломались и переставлялись, меняясь и формируя новые. Он знал, что борьба с изменениями только ухудшит ситуацию, но, черт возьми, ему нужно было добраться до Шелль намного быстрее, чем волк мог.

Его запястья сломались, руки тоже. Шея стала толще, и волосы стали грубой и густой шерстью на каждом дюйме его тела. Крики боли Гуннара быстро превратились в рык, когда челюсти вытянулись, а клыки стали длинными и острыми. Гуннар и его волк стали одним целым. Их мысли были сосредоточены на одной единственной истине: их пара была в беде, и им нужно было добраться до нее.

Глава 25

Михаил Аристов ходил по кабинету. Наверху его пара Клэр укладывала спать их недельного сына. Он откладывал эту встречу с Макалистером так долго, как мог. Пришло время сдержать слово и дать директору Сортиари то, что он хотел. Казалось, что это небольшая цена, чтобы сохранить предварительный мир между ними.

По крайней мере, так надеялся Михаил.

Он все еще не понимал необычного интереса Макалистера к Ванессе. Человеческая девушка жила в том же доме, что и Клэр, и женщина любила Ванессу, как свою собственную дочь. Мать Ванессы была человеком с бедами. Наркоманка, у которой не хватило здравого смысла заботиться о своем ребенке. Женщина пала жертвой гнева Грегора при похищении Клэр берсерком, и получила удар по голове, от которого, как они боялись, она не оправится.

Повреждение мозга.

Михаил покачал головой. Люди очень хрупкие существа. Он заплатил за то, чтобы мать Ванессы перевели в реабилитационный центр, где она могла полностью восстановиться после травм. До сих пор ее прогресс был минимальным, и Ванесса продолжала жить здесь, в доме с ними. Она стала частью их семьи, и даже если бы ее мать выздоровела, Михаил задавался вопросом, как он или Клэр могли бы отпустить ее.

Такое драматичное изменение по сравнению с годами изоляции и отчаяния. Клэр подарила ему новую жизнь. Он был обязан ей всем. Последнее, что он хотел сделать, это заставить свою пару волноваться, давая Макалистеру то, что он хотел: привести в кажущуюся мирной обстановку Ванессу.

Михаил почувствовал что-то «иное» в человеческой девушке, когда впервые встретил ее. Она не была сверхъестественной сама по себе, но и не была просто человеком. Макалистер был готов объявить мир Михаилу после многих лет попыток уничтожить расу вампиров. Они были далеки от союзников, но это показало, насколько было сильно любопытство к Ванессе, что директор Сортиари отложил столетия раздоров.

Ничто из этого ему не нравилось. Ничто из этого.

— Ты же знаешь, что Макалистер не будет играть по правилам, — Ронан развалился на диване в дальнем конце комнаты, выглядя как всегда бесцеремонно. — Я тоже не вижу причин, почему мы должны это делать.

Чего бы это ни стоило, Михаил был согласен с Ронаном. Он был уверен, что Трентон Макалистер не играет по правилам.

— Верно, но я ненавижу опускаться до его уровня.

Ронан поднял бокал пятидесятилетнего скотча.

— Я слышу тебя и не говорю, что мы должны грубо нарушать правила. Я немного задержусь. Ты возьмешь Дженнера, как обещал, а я просто удостоверюсь, что все по периметру в порядке.

Это была хорошая идея. И Михаил определенно почувствовал бы себя намного лучше, зная, что Ронан где-то там, присматривает за всем, что не было честным.

— А что насчет Клэр и ребенка?