Неприрученный вампир

— Это допрос, — ответил Арен. — Здесь нет места дипломатии.

— Допрос? — Гуннар нахмурился. — Непременно допросим ее.

Шелль бросила на него грозный взгляд. Несмотря на все его зловещие предупреждения, он, казалось, наслаждался собой.

Грудная клетка Арена вздулась, будто ему только что вручили ключи от замка.

— Кто послал тебя, кровосос?

Шелль хмыкнула.

— Кровосос? Правда? Ты не мог придумать оскорбление получше?

За спиной Арена, Гуннар подавил усмешку.

Арен наклонился ближе к решетке камеры Шелль.

— Чего хочет Аристов?

— Откуда мне об этом знать? — спросила Шелль. — Может, тебе стоит спросить его об этом.

— Не пытайся меня обмануть, — выплюнул Арен. — От тебя несет обманом. Ты ищешь рычаги воздействия на стаю. Это так?

Шелль глянула на Арена обвинительным взглядом.

— Скажи мне, дворняжка, что ты задумал, что мне — или кому-то еще — понадобятся рычаги воздействия на тебя? — ярость кипела под поверхностью кажущегося спокойным выражения лица Арена, когда Шелль попыталась подтолкнуть его к раскрытию чего-то в его мыслях. — Ты новичок во всем этом допросе, не так ли?

Ее взгляд встретился с Гуннаром, и его мысли прозвучали громко и ясно:

«Не дави свою удачу, вампир».

Она подняла бровь и не стала испытывать судьбу.

— Я спрошу еще раз, прежде чем приставить свой топор к твоим запястьям, — огрызнулся он. — Что ты пришла сюда украсть?

Шелль прикусила язык.

— Немного жестоко, тебе не кажется?

Арен оскалился. В конце концов, она стала его раздражать.

«Дерзкая сука. Ты была бы мертва, если бы я был альфой. Ты не будешь такой самоуверенной после того, как Гуннар доберется до Мэйвуда сегодня, и Грегор вцепится в него когтями. Тебе не перед кем будет отчитываться, кроме меня».

Арен подставил Гуннара? Взгляд Шелль сузился, когда она смотрела на Арена. Его глаза искрились золотым светом, но его тактика запугивания ни черта не работала. Чем занимался Грегор? И если на то пошло, что такого произошло с Гуннаром, что поставило бы его в положение потенциальной засады? Проклятие. У Шелль не было на это времени. Ей нужно было заполучить треть ключа Гуннара, чтобы она могла сосредоточить свои усилия на получении предпоследней и последней части, прежде чем она отправится в Александрию и использовать ключ. Удержать Гуннара от того, чтобы его задница была передана сумасшедшему берсерку-военачальнику, не вписывалось в ее график ни капельки.

Шелль ненавидела, когда ее планы рушились.

Она драматически вздохнула. Гуннар нахмурил лоб от любопытства, но она сделала вид, что не заметила. По правде говоря, он удерживал ее внимание, несмотря на множество отвлекающих факторов в комнате. Включая проклятую камеру, которая, казалось, медленно сжималась.

Собственные воспоминания Шелль вторглись в ее мысли, отвлекая внимание. Озноб вспыхнул на коже, и она начала потеть, когда на нее напало воспоминание о ее времени в сыром погребе посреди леса. Серебряные прутья ее клетки жгли ее ладони и оставляли разъяренные красные волдыри, которые мгновенно заживали. Запах собственной крови прильнул к ее коже и довел ее жажду до неуправляемого уровня. Она была так слаба по сравнению с тем, кем она была сейчас, ребенком без сил, чтобы заботиться о себе. Девушке нужно было убраться из этой камеры, пока она не сошла с ума.

Арен поднял правую руку, чтобы показать ей тот самый топор, которым он намеревался разрубить ее. Так по-викинговски для него. Шелль расправила плечи и подняла подбородок чуть выше.

— Это довольно большой топор, — ответила она. — Уверен, что знаешь, как им пользоваться?

Угрожающий рык поднялся в груди Арена. Гуннар сделал решительный шаг вперед. Он открыл рот, чтобы заговорить, но Шелль перебила его прежде, чем он успел что-либо сделать, чтобы привлечь к себе излишнее внимание.

— Положи топор на землю, — Шелль наполнила свои слова силой, когда смотрела Арену в глаза. — И сделай шаг назад.

Его взгляд потускнел, челюсть отвисла. Он сделал, как просила Шелль, сделав несколько шагов назад. Джиллиан и Свен обменялись тревожными взглядами, а Гуннар замер в явном шоке. У Шелль было несколько трюков в рукаве. Жаль, что ей пришлось вытащить их так скоро.

— Никто не двигается, кроме Гуннара, — дрожь вибрировала по позвоночнику Шелль и через ее конечности, когда она подчиняла своей воли четырех оборотней в крошечной комнате. Вампир мог легко заставить одного человека, пока смотрел ему в глаза, но Шелль могла совершить подвиг не более чем словами, что позволило ей подчинять группы, а не одно существо.

Это была опасная способность. Такая сила легко могла вскружить ей голову, если она ее отпустит. Но вместо этого это пугало ее. Она бы не использовала ее вообще, если бы ей не было нужно выбраться из подвала Гуннара и вернуться домой (с пустыми руками, снова) до восхода солнца.