Неприрученный вампир

— Я распространю твою волю, — сказал Арен. — Мы все будем присутствовать.

Арен об этом позаботится. Во всяком случае, у него будет платформа, чтобы изложить свое дело. Как долго это продлиться, прежде чем собственная стая Гуннара посмотрит на него с презрением, и его дом станет враждебной территорией? Он должен был доверять стае. Доверять семейным узам, которые они разделяли. В противном случае, Гуннар потеряет хватку, которая казалась все слабее с каждым днем.

* * *

Гуннар не мог не задуматься о различиях между стаями и ковенами, когда стоял во главе длинного стола из красного дерева, глядя на свою семью. Вот кем они были — семьей. И с каждым спариванием их число росло. Но Гуннар изменил динамику семьи в тот момент, когда его волк заявил, что Шелль принадлежала им. Есть причина, почему пары с не-оборотнями были табу. Это нарушало порядок их жизни. Нарушил единообразие.

Однако вампирам удалось адаптироваться. С возрождением их расы произошли изменения. Они приняли это изменение. Черт, они приветствовали это. Почему стая не могла адаптироваться? Возможно, многовековые традиции трудно изменить, но, возможно, пришло время, когда старые традиции должны были уступить место новым. Почему Гуннар не может быть мужчиной, который внесет изменения?

Конечно, пытаясь сделать это, он мог подписать себе смертный приговор.

Двадцать пар глаз повернулись к нему, желая услышать, что их Альфа должен сказать. На протяжении веков, Гуннар управлял стаей Форкбеард. Провел их через культурные сдвиги, которые, казалось, пролетали с большей скоростью век за веком. Мог ли он продолжать вести их через надвигающиеся бури? Или конец его правления будет отмечен предательством?

— Похоже, Стражи Судьбы потеряли контроль над своими сторожевыми собаками. И нас насильственно втягивают в грядущую войну.

Авторитетный тон Гуннара отразился по всей комнате, неся с собой силу Альфы. Над стаей воцарилась тишина. Все глаза опустились перед их лидером, и воздух стал заряжаться электричеством. Волк Гуннар издал низкий рык одобрения того уважения, которое им дали. Минута молчания растянулась, и после длительного момента Гуннар занял свое место во главе стола. Его командная сила искрилась и рассеивалась в воздухе, прежде чем низкий шум разразился среди стаи.

— Сортиари всегда воюют против кого-то, — брат Свена Бьорн был первым, кто заговорил. Мужчина низко стоял в иерархии стаи. Ничейная угроза, и один из первых, кто предпочитал мир борьбе. — Почему их задачи должны касаться нас?

Взгляд Гуннара скользнул по Арену. К сожалению, его заместитель сумел сделать это его заботой.

— Берсерки, которых больше не держат за поводок Сортиари, станут проблемой для сверхъестественного сообщества в целом. Я хочу оставаться нейтральным в их ссорах. Тем не менее, я не уверен, как долго мы сможем оставаться в стороне.

Арен заговорил:

— Нет причин оставаться нейтральными.

Гуннар знал, что Арен воспользуется этой возможностью, чтобы продвинуть свои задачи. Это не его стиль быть незамеченным. Он никогда не склонял других к своему образу мышления. Оборотень прокладывал себе путь через любую ситуацию.

— Ты предлагаешь нам поддержать Сортиари? — спросил Свен.

— Нет, — сказал Арен. — Я предлагаю объединиться с Йеном Грегором и его окружением.

Еще один низкий шепот распространился по всей стае.

— Ты ведь шутишь, правда? — Джагер заговорил громче. — Берсерки — не что иное, как машины для убийства. Их задачи эгоистичны и катастрофичны для тех, кто их поддерживает.

— Честно говоря, меня больше волнует наша вампирская проблема.

Все взоры обратились к Джиллиан. Гуннар знал, что лишь вопрос времени, когда кто-то заговорит об этом. Он просто хотел, чтобы это было не так быстро.

— Правда, что она читает мысли?

— Свен сказал, что она внушила ему. Джиллиан и Арену тоже. Даже тебе, Гуннар.

— Чего она от нас хочет?

— Как она обошла нашу охрану?

Вопросы задавались один за другим.

— Вампиры не могут сделать ничего из этого. Она является гибридом? Ведьмой?

Гуннар тяжело вдохнул и медленно выдохнул.

— Достаточно, — сила зазвонила в его тоне, и каждый оборотень в комнате замолчал в одно мгновение. Взгляд Альфы скользнул по Арену. Самец наблюдал за остальными за столом, уголки рта намекали на ухмылку. Страх, распространившийся по всей стае в результате простого существования Шелль, этого было достаточно, чтобы добавить к пропаганде Арена.

— Одна наша стая превосходит вампиров в четыре раза. Они не более опасны для нас, чем мы для них.

Арен сел в кресло.

— Один вампир внушил четырем оборотням, среди которых был и Альфа. Ты не находишь это угрозой, Гуннар? Это делает всю статистику «четыре к одному» спорной.

Страх порождал предубеждение. Арен изо всех сил старался распространить этот страх. Если стая достаточно испугается вампиров, они проголосуют за союз с Грегор просто лишь из беспокойства.