Непристойная страсть

До этого разговора она, оказывается, даже не подозревала, что за человек Нейл, сколько в нем страсти и решимости добиваться своего. Не подозревала она и той глубины чувств по отношению к ней, которые он хранил в себе. Возможно, он настолько искусно скрывал свою боль, а возможно, он был прав, обвиняя ее, и увлеченность Майклом позволила ей легко убедить себя в том, что Нейл нисколько не чувствовал себя уязвленным ее отступничеством. Но он таки был уязвлен. И все же это не помешало ему постараться устранить угрозу, которая исходила от Майкла. Он не отступился. Браво, Нейл!

– Мне очень жаль, – произнесла она довольно сухо, – хотя у меня и нет сейчас сил заломить руки, как я бы назвала это, или рыдать и падать перед вами ниц. Но мне и в самом деле жаль. Больше, чем вы в состоянии себе представить. Слишком жаль, чтобы я стала пытаться оправдываться. Все, что я могу сказать, – это что мы, те, кто заботится о вас, наших больных, точно так же можем быть слепы, можем заблуждаться, как любой из вас, кто входил когда-либо в двери отделения «Икс». Вы не должны были смотреть на меня как на богиню или какое-то непогрешимое создание. Я не такая. И никто из нас не может быть таким! – Глаза ее наполнились слезами. – Но, Нейл, вы даже представить себе не можете, как бы мне хотелось, чтобы мы были именно такими!

Он легонько обнял ее, поцеловал в лоб и снова отпустил.

– Что ж, что сделано, то сделано. Вы ведь знаете пословицу: «Даже богам не под силу превратить яичницу в яйца». Но мне стало легче, после того как я высказался. И мне тоже жаль. Для меня нет радости в том, что в моих силах причинить вам боль, хоть вы и не любите меня.

– Я хотела бы, – проговорила она.

– Но не можете. Я знаю, и от этого никуда не деться. Вы видели меня таким, каким я впервые пришел в отделение «Икс», и это стало преградой для вашего отношения ко мне, которую, я думаю, мне не удалось бы разрушить, даже не будь Майкла. Он привлек вас, потому что с самого начала был для вас мужчиной – здоровым, целостным человеком. Он никогда не прятался, не плакал от жалости к самому себе, никогда не представал перед вами начисто лишенным мужского достоинства. Вам не приходилось менять ему трусы, подтирать за ним грязь или часами выслушивать перечисление его скорбей и несчастий – тех самых, о которых вам причитали десятка два мужчин, таких как я.

– Пожалуйста, прошу вас! – взмолилась она. – Я никогда, никогда не думала об этом – или о вас – так!

– Так я думаю о себе сам, глядя на себя со стороны. Теперь я в состоянии это делать. Так что это, вероятно, более точное описание моей личности, чем вы готовы допустить. Но я излечился полностью, вы знаете. И теперь я смотрю на себя, того, прежнего, и не могу понять, как же такое могло со мной случиться.

– Это очень хорошо, – сказала она и направилась к двери. – А теперь, Нейл, пожалуйста, давайте попрощаемся! Прямо сейчас. Не знаю, сможете ли вы понять, что эта моя просьба не означает ни неприязни, ни пренебрежения, ни отсутствия любви к вам? Но сегодня такой день, конца которого я не могу дождаться. И если мы будем продолжать разговор, он так и не кончится. Лучше бы я вас не встречала. Я говорю это по одной-единственной причине – у меня такое ощущение, как будто мы справляем поминки. Отделения «Икс» больше нет.

Он вышел вместе с ней в коридор.

– Что ж, придется мне устроить свои собственные поминки. Но если однажды вы почувствуете, что хотели бы видеть меня, вы найдете меня в Мельбурне. Адрес есть в телефонной книге. Турак. Паркинсон, Н. Л. Дж. Мне пришлось долго искать, прежде чем я нашел ту единственную женщину, которая мне нужна. Мне тридцать семь лет, так что я не передумаю. – Он рассмеялся. – Как я могу вас забыть? Ведь я ни разу даже не поцеловал вас.

– Тогда поцелуйте меня сейчас, – сказала она, почти любя его. Почти.

– Нет. Вы правы, отделения «Икс» больше не существует, но я стою на его неостывшем трупе. То, что вы предлагаете мне, это одолжение, а я не хочу никаких одолжений. Никогда.

Она протянула руку.

– До свидания, Нейл. И желаю счастья. Уверена, оно ждет вас.

Он взял руку, тепло пожал ее, затем поднял к губам и нежно поцеловал.

– До свидания, Онор. Не забудьте, мой адрес – в мельбурнской телефонной книге.