Непристойно. Часть 5

Я посмотрел на Сару, которая стояла напротив меня, пока я одевался. Она уже полностью была одета. Я даже забыл, что она здесь.

- Да.

- Мы не должны делать это для нее, знаешь ли. Она может заработать достаточно денег, чтобы купить ее самостоятельно теперь, когда она работает.

Я посмотрел на Сару из-под полуопущенных ресниц. Она была большой защитницей Фей долгое время. Но теперь что-то еще происходило. Я могу сказать. Она больше не симпатизировала Фей. Казалось, ее раздражало ее присутствие. Я мог понять почему, полагаю. Каждую свободную минуту я уходил работать над делом против моего отца. Фей была в нашем доме, повсюду. Она работала там же, где и я. Не было больше моментов для меня и Сары наедине. Больше нет.

Это забавно, потому что я не скучал по этому времени наедине. Не так.

- Это ее день рождение. Конечно, я уверен, - я застегнул свои штаны и подошел к зеркалу, застегивая манжеты.

- Просто я не думаю, что это своего рода правильное вложение в нее.

Я развернулся, нахмурившись.

- Что ты имеешь ввиду?

Сара встала напротив меня, сцепив руки.

- Просто я не думаю, что она готова для этого. Или что мы готовы оплачивать счета, когда она разобьет машину. Она даже не знает, как водить, Ретт.

Я рассматривал все это до того, как пошел вчера в автосалон с Кейденом. Опасности, все, что может меня поиметь, когда дело дойдет до покупки машины для Фей. Но я не думал об этом долго. Все, что я мог видеть, - радость на ее лице, когда она увидит красивую, новую машину. И я хотел этого. Ее радости. Был ли я таким жалким? Был ли я тем мужчиной, который покупает женщине машину только из-за нескольких мгновений любви?

Я посмотрел на ключи на комоде. Очевидно, я такой и есть.

- Я научу ее. Она будет в порядке, - я отмахнулся от нее и убрал ключи в карман.

- Да, но ты даже не обсудил это со мной. Это новая машина.

Ах, вот в чем проблема. Я подумывал сесть и объяснить ей, что я доверяю Фей, что я буду осторожен. Я не мог просто отправить ее в мир на новой машине и оставить нас материально ответственными. Она знала Фей так же, как теперь и я, и знала, что она не угробит нас просто. Эти мысли были давними теперь, когда реальные причины ее побега были выявлены. Только мысль об этом была, как ножом по животу.

- Все нормально, - я отвернулся от нее.

- Нормально? Это все, что ты собираешься сказать? – она не повышала голос. Сара не была такой. Она не была женщиной, которая становилась злой и жестокой. Вместо этого была полной противоположностью. Ее голос понижался, пока не стал практически шепотом. Слезы последуют за этим. От этой мысли меня затрясло. Я не хотел видеть их. Я не мог выдержать их. Слезы из-за чего? Слезы потому что я собираюсь потратить свои собственные гребаные деньги на машину единственному человеку на этой планете, кто действительно заслуживает чего-то хорошего? Нет, я не позволю ей винить меня своими рыданиями.

Я направился к двери в тот момент, когда всхлип сорвался с ее губ. От звука я застыл и обернулся, желание спровоцировать ее гнило под моей кожей. Мне нужно наорать на кого-то. И мне нужно, чтобы кто-то наорал на меня. Вот чего я хотел. Злости.

- Я могу, блять, делать все что захочу, Сара.

Она заморгала сильнее и кивнула головой. Слезы стекали по ее щекам.

- Ладно, - произнесла она одними губами, но я не услышал ее. Ее голос душили слезы, ее прямые, рыжие волосы падали вокруг ее лица, когда плечи начали трястись.

- Я могу тратить свои деньги, как я блять пожелаю, - мой голос теперь был выше. Злее. Я был тем человеком, который отступает. Я был тем человеком, который не бьет людей, когда они падают. Особенно Сару. Но я не мог ничего поделать. Я не мог пропустить этот момент и ее слезы. Слезы, которые всегда были одинаковыми. Они не заставляли меня больше чувствовать что-то. Ничего, кроме отвращения. Так не должно быть. Сара была любовью всей моей жизни. Ее слезы не должны бесить меня. Но они делали это.

Я хотел, чтобы она наорала на меня, сказала мне, каким куском дерьма я являюсь. Это сработает лучше, разве она не знает этого?

Но она не знала. Потому что, если бы знала, то вероятно воспользовалась бы этой тактикой давным-давно. Но тогда, вероятно, у нее кишка тонка.

- Из-звини, ты прав, - пропищала она, растирая руками лицо.

И я ненавижу это еще больше. Извинения. За что? Почему она извиняется? Я – мудак. Я диктовал все в этом разговоре. Единственное, что она начала – это ее долбаные рыдания. Она извинялась. Она нахрен извинялась. И я бы поспорил на миллион долларов, что она не знала за что. Все, чего она хотела от меня, – обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Но это будет тоже ложью. Ничего не будет хорошо. Мой отец насиловал мою сестру каждый день с девяти лет. Пока она не забеременела. Пока он не вырвал ребенка из нее. Пока она не превратилась в ничего, кроме оболочки, готовой трахнуться с любым и каждым за дозу кокаина, который заставит уйти боль. Ничего теперь не может измениться.

Я ничего не смогу изменить.