Непристойное предложение

— Называй это, как тебе нравится, только оставь их в покое, — сказала Эвелин. — Сейчас я должна уйти, у меня встреча с Оливером. Завтра у меня овуляция.

— Что, снова? — с известной долей злорадства спросила я.

Оливер был прав. Похоже, программа расчета благоприятных дней на компьютере Эвелин дала сбой.

Я расстроенно смотрела вслед Эвелин, когда она усаживалась в свой «Z4» и выезжала на нем со двора, словно звезда шоу-бизнеса. Это было так несправедливо. Эта женщина запросто получала все: каждую неделю у нее случалась овуляция и секс со своим и моим мужем!

— Но ты же не можешь утверждать это наверняка, — сказала Элизабет, когда я вновь заговорила об этом (что случалось теперь каждый раз, когда мы с ней виделись).

Но я почему-то была в этом уверена.

— Предположим, ты на часок оставишь Каспара с блоком жевательной резинки наедине. И ты думаешь, он не залезет и не перепробует ее всю? — спросила я Элизабет.

— Конечно, перепробует.

— Вот видишь, — сказала я. — Точно так же со Штефаном и Эвелин.

— Но Каспару только четыре года, — принялась успокаивать меня Элизабет. — А Штефану тридцать семь. Тебе не кажется, что он несколько более разумное существо, чем четырехлетний ребенок?

— В отношении жвачки — пожалуй, — ответила я. — Но не следует забывать, что Эвелин — не жвачка.

— Тем не менее оснований подозревать их у тебя нет, — заявила Элизабет. — Кроме того, ты же его все равно простила заранее.

— Да, я его простила заранее, — сквозь зубы произнесла я. — Я только не собираюсь прощать ни одну из этих дамочек, которые, едва заметив, что на них обратили внимание, начинают думать, что им все дозволено, даже в отношении чужих мужей.

— Нет, — сухо ответила Элизабет. — Ты все это забудешь.

Я не буду теперь стараться установить, когда овуляция произойдет у меня. Зачем думать об этом? Штефан стал по отношению ко мне совершенно безразличен. Он представлял собой этакую смесь равнодушия, нетерпимости и плохого понимания моего состояния, которая является типичной для мужчин, изменяющих свои женам. Мысли о том, что Эвелин забрала себе все его внимание и шарм, бесили меня. Почему все в этом мире так несправедливо? У Эвелин было все: представительный муж и внешность голливудской звезды. Кроме того, она нашла себе противозаконное занятие: выращивание наркотиков. Да еще где! В нашей со Штефаном оранжерее. (К тому же она привлекла на свою сторону господина Кабульке. Он словно стал ее личным слугой. Держу пари, госпожа Кабульке в это время страдала от очередной овуляции.)

Почему, помимо этого, Эвелин нацелилась и на моего мужа?

Я глубоко вздохнула. Работа — вот единственное, что мне оставалось.

— Ты выглядишь отвратительно, — сказала Петра, когда я вошла в магазин с несколькими декоративными подсолнухами.

— Да ты, на мой взгляд, тоже, — не задумываясь над тем, что говорю, ответила я и принялась устраивать подсолнухи в специальные вазы.

Эти цветы не пользовались особым спросом, но я на всякий случай высадила в одной оранжерее сотню штук. Оформив каждый подсолнух в приемлемый для продажи вид, я сказал Петре, чтобы она продавала их, если будут спрашивать, по три пятьдесят за штуку.

— Это что, замена бегониям? — спросила Петра. — Сейчас все больше людей приходит совсем за другими растениями. Твои самшиты ушли все.

— Что? — Я остолбенела.

Несколько дней назад я принесла из второй оранжереи в магазин два самшита, чтобы украсить витрину и вход в магазин. Чтобы отбить у покупателей всякое желание их приобрести, велела поставить рядом ценники с совершенно запредельной суммой. Но похоже, это не помогло: ни единого самшита не осталось. Это были мои любимые! Все ушли! Я была готова разразиться рыданиями.

— Я совершенно не понимаю людей, — сказала Петра. — Тратить такие огромные деньги. Они ведь ужасно скучные, эти самшиты. Господин Гертнер тоже так считает.

— Ну да, — угрюмо сказала я. — Зато в этом месяце мы будем более чем на несколько сотен евро в прибыли.

Вот только свои деревья я больше никогда не увижу.

Петра собрала сумочку и просунула голову в кабинет Штефана.

— Господин Ге-е-ертнер, пока-а-а-це-е-елую!

— Пока-а-а-це-е-елую, — в тон ей ответил Штефан.

В последнее время он подозрительно много сидел за компьютером. Так много, что иногда не понимал, что и кому он говорил. Пока-а-а-це-е-елую!

— Необходимы калькуляции, — произнес он, когда я спросила его, почему он совсем не уделяет времени практическим делам в нашем хозяйстве.

В это время года работы у нас на территории было выше головы, да и удовольствия эта работа доставляла куда больше. Но коммерческим директором здесь был он, а не я, и когда требовалось сделать необходимые расчеты, приходилось соглашаться с его доводами.

Петра собралась выходить из магазина.

— Мне надо забрать младшего. Сегодня в кружке «Умелые руки» состоится какое-то особое занятие, и Тимо рассчитывает собрать там не меньше чем ракету для полета на Луну. Я полагаю, что на моих руках будет не меньше клея, чем у тебя земли под ногтями. Кошмар!

— Чем только не приходится жертвовать ради собственных детей, — совершенно равнодушно произнесла я.