Непристойное предложение

– Ты, значит, считаешь, что я и дальше должен спокойно наблюдать, как вы коверкаете свою жизнь? Ждать, когда вы полностью разоритесь? Уже столько лет я пытаюсь докричаться до вас, но это словно глас вопиющего в пустыне. Я, слава Богу, достаточно долго терпел ваши промахи и ошибки, но надеялся на то, что вы в состоянии сами их преодолеть и не совершать новых, потому что уже давно не маленькие мальчики, а здоровенные, полные сил мужчины, но теперь все, с меня достаточно! Более чем достаточно! Отныне я все беру в свои руки!

После этой тирады за столом воцарилась гробовая тишина. Я попыталась как можно ниже сползти со стула, мне отчего-то захотелось спрятаться под стол. Такого оборота не принимала еще ни одна семейная разборка.

Оливер наконец решился подать голос:

– Что это должно означать?

– Это должно означать, что теперь веселью пришел конец, – произнес Фриц таким тоном, словно мы в эту минуту стали еще глупее в его глазах, чем были прежде.

– А что конкретно ты имел в виду? – спросил Штефан. В его словах одновременно звучали опасение и надежда.

Фриц откашлялся.

– Я долгое время не решался давать вам денег, так как знал наверняка, что это совершенно бессмысленно, и так как придерживаюсь той точки зрения, что настоящий мужчина должен сам заботиться о себе и близких. Но сейчас я подумал, что могу при определенных условиях изменить своим убеждениям. Я склоняюсь к мысли, что вы все могли бы попользоваться частью моих денег, не так ли?

У нас перехватило дыхание. Как будто Фриц неожиданно бросил на стол ручную гранату. Оливер и Штефан обменялись нервными взглядами, мы с Эвелин тоже. Это что, какая-то ловушка? И было ли сказанное Фрицем вообще вопросом?

Только Эберхард, как всегда, знал верный ответ.

– Ага, – произнес он. – Вопрос только в том, будет ли этой части достаточно.

Фриц вздохнул. Затем решительно поднялся со своего места.

– Мужчины, давайте перейдем в другую комнату. Мне необходимо кое-что с вами обсудить.

Штефан и Оливер снова обменялись нервными взглядами, но мой свекор уже уверенно направился к дверям.

– Пойдемте, это действительно очень важно. Нет, нет, ты, Эберхард, можешь оставаться здесь.

Эберхард несколько обиженно и обеспокоенно снова опустился на толстый зад, Штефан и Оливер последовали за отцом во владения Фрица, в его рабочий кабинет.

Фриц резко закрыл за собой двери в зимний сад.

Глава 3

Катинка, Эберхард, Эвелин и я в недоумении остались сидеть за столом.

– Жизнь подчас бывает суровой, но несправедливой, – огорченно проговорил Эберхард.

– О чем вообще может идти речь? – спросила я скорее всего у себя самой.

– О деньгах, конечно, – сказала Катинка.

– Ах вот оно что, – произнесла Эвелин. – Многие жалеют, да некому помочь.

Я была с ней полностью согласна.

– Ничего невозможного – а вдруг «тойота»! – выпалил Эберхард.

Мысль, несмотря на всю ее нереальность, была заманчивой. Впрочем, можно и из Савла [8]превратиться в Павла. Бывало на свете и такое.

– Но я тоже должен там быть, – заметил Эберхард. – Я бы не стал просить много.

– Это верно, – сказала Катинка и покосилась в сторону двери. – Если уж кто-то и должен быть там, так это ты. В конце концов, тыединственный, кто умеет обходиться с деньгами. У насденьги никогда не утекут просто так, как в черную дыру, а наоборот – станут работать и принесут прибыль.

Но здесь ее мысли снова вернулись к мечтам о шести или восьми детских комнатах в их новом доме, и лицо Катанки просветлело.

– Как обрадовался папа! Я думаю, что нас с тобой не обойдут, Эби. В конце концов мы никогда его не огорчали. Вероятно, он хочет, сначала слегка намылить мальчикам шеи.

– Гм-гм, – пробурчал Эберхард. – Дружба дружбой…

– Что? – спросила я.

– Я иногда спрашиваю себя, как тебе удалось сделать карьеру, Эберхард? – Произнесла Эвелин.

– Успех достигается потом, – ответил Эберхард.

– Пот – хорошее слово, – продолжала Эвелин. – А как насчет дезодоранта? Тебе следовало бы побеспокоиться о нем.

– Он не забывает о дезодоранте, – вмешалась Катинка. – Только его действия не всегда хватает. Но что поделаешь, если потовые железы так сильно работают. Хотя в принципе это даже показатель здоровья.

– Однако запах не всегда здоровый, – съязвила Эвелин.

– Да чтоб ему провалиться, этому дезодоранту! – взвился Эберхард. – Я думаю, что у каждого из здесь присутствующих бывают критические дни… Ты что-то слишком раздражена сегодня, моя дорогая свояченица.

Эвелин сжала в руке нож и гневно сверкнула на него глазами.

– Давайте лучше сменим тему, – предложила Катинка.

Я благодарно улыбнулась ей.

Эвелин выпустила нож из руки, закурила сигарету и сделала глубокую затяжку. Катинка критически поморщилась, но таков был неписаный закон этого дома: курить в зимнем саду дозволялось всем сюда вхожим. Даже несмотря на то, что кто-то в доме находился в положении.

– Что касается меня, то я нахожу запах табачного дыма не менее отвратительным, чем запах пота, – не замедлил высказаться Эберхард.

Боже мой, как только Катинка может жить с таким мужчиной?

– Никотин снижает репродуктивную функцию, – строго сказала она. – Подтверждено наукой.