Непристойное предложение

– Да, милые денежки, – сказала я, шмыгнув носом, и сделала большой глоток кофе. – Представь себе, кое-кто предлагает тебе миллион. На что бы ты согласилась ради этого?

– На неприлично многое, – не раздумывая, ответила Элизабет. – Даже спать со своим шефом.

– Элизабет, но у тебя же не шеф, а шефиня, – напомнила я ей.

– Я помню, – произнесла она. – Но ради миллиона я смогла бы закрыть на это глаза.

Я почувствовала облегчение. Собственно, где-то в глубине души я опасалась, что Элизабет начнет читать мораль и доведет меня до того, что я стану чувствовать себя очень скверно.

– А согласилась бы ты – апчхи! – поменять своего мужа на его брата? – спросила я. – Только предположим. Я помню, что у тебя нет мужа. Но если бы он был, а у него был бы брат? – Я чихнула три раза подряд.

– Однозначно, – сказала Элизабет. – Рано или поздно я поменяла бы любого мужчину на его брата, даже не требуя за это ни цента.

– Да, но предположим, ты действительно очень крепко любишь своего мужа, – возразила я. – И предположим, жена его брата – как раз его тип женщины. Выглядит словно Дженнифер Энистон. И кроме того, дипломированный экономист, так же как и он. Разве у тебя не возникло бы сомнений в том, чтобы дать им возможность остаться наедине? Апчхи!

Элизабет не стала отвечать на этот вопрос так же быстро, как на предыдущие.

– Слушай, еще довольно рано для того, чтобы вести такие философские беседы, тебе не кажется? Почему ил выглядишь так странно, Оливия? Что-нибудь не в порядке? Ты, кажется, вот-вот расплачешься.

– Это всего лишь аллергия, – соврала я.

Я и вправду была близка к тому, чтобы разреветься.

Элизабет знала меня очень хорошо и, положив руку мне на плечо, мягко попросила:

– Рассказывай.

И я рассказала ей все. Про Фрица и его старых друзей. Об огромных деньгах и о том, сколько проблем можно было бы решить с их помощью. О частных детективах и контроле телефонных счетов. Сначала Элизабет мне не поверила, даже подумала, что я перепутала первое мая и первое апреля. Но постепенно до нее дошло, что я говорю чистую правду. (С этого момента мы приступили к апельсиновому ликеру всерьез.)

– Старый сумасшедший скряга, – произнесла она, но не без доли удивления в голосе. – Как же может быть богат один человек!

Я кивнула:

– Он всегда имел очень хороший доход и умел вкладывать деньги в выгодные инвестиции. Апчхи.

– Я нахожу, что это весьма оригинальный способ распорядиться наследством и поделить его, – заметила Элизабет. – Сбрось ты с коленей эту кошку. Твой насморк становится нестерпимым.

Но кошка крепко вцепилась коготками в мои коленки. Ей было ну очень уютно.

– Апчхи, – сказала я.

– Все сказанное тобой звучит очень весело, если бы не было на самом деле очень грустно, – произнесла Элизабет. – А Оливер – это тот самый корреспондент, который все время берет телеинтервью у разных пожарных по фамилии Ковальский?

– Он берет интервью не только у пожарных, – принялась я защищать Оливера. – Он готовит репортажи – апчхи! – обо всем, о чем можно. Просто так получается, что здесь, в наших краях, он попадает главным образом на пожары. А фамилия Ковальский широко распространена среди пожарных.

– Но ты, во всяком случае, нормально к нему относишься. В чем проблема?

– Проблема не в Оливере, а в Эвелин, – сказала я и снова принялась бороться со слезами, – Она такая умная и элегантная, и манерная…

– Ты тоже очень симпатичная, – резко ответила Элизабет.

Я покачала головой:

– Нет. Я такая же, как наш диван.

Я досконально описала наш гостевой диван. А затем описала диванчик в кабинете Элизабет, на котором предстояло мне спать.

– Мы вообще как два полюса, – всхлипнула я. – Эвелин – шикарная дизайнерская модель, которую можно выставлять в музее, а я – старая полуразвалившаяся софа, на которой никто и спать-то не захочет. Апчхи! Как же, будет Штефан таким дураком, чтобы думать о такой старой, дряхлой вещи!

– Если он тебя любит, то будет, – энергично возразила Элизабет.

– Ты думаешь? – Я понемногу начала успокаиваться.

Да, похоже, я сильно себя накрутила. В конце концов, мы были женаты десять лет, можно сказать, уже породнились друг с другом. А сравнение со старой софой было совсем неуместно. Нельзя ценить себя так низко. Лпчхи!

Но Элизабет добавила столь же энергично:

– А уж если он выберет Эвелин, то тебе все равно достанутся деньги. И его брат! Итак, я бы в любом случае приняла в этом участие.

Ну, принимать другое решение сейчас в любом случае было поздно. «Кто сказал «а» должен сказать и "б"» – любила повторять моя приемная мать.