– Если только его идеи окажутся вполовину столь же смешными, сколь быстрыми… эй! – Лестер поднял стопку бумаги с пола и положил на стол. – Раньше он никогда так не делал. Был самой аккуратной машиной на планете, вечно все за мной подбирал. Но… гений имеет право на темперамент!
Словно подтверждая его слова, зажужжал радиофон.
Он ухмыльнулся и поймал прыгнувший в руки аппарат.
– Радиоцентр, – сообщила трубка. – Звонок от мисс Джозефин Лисси. Ваш шифр или ее?
– Мой. Эл-уай, сто тридцать четыре, уай-джей. Проверка.
– Все верно, сэр. Разговаривайте.
Радиофон с шипением переключился на личную систему шифрования Лестера, что означало приватную беседу на длине волны, которой пользовались миллионы людей. На крошечном экране над трубкой появилась с девушка с такими же морковными волосами, как у Лестера.
– Привет, Рыжий, – улыбнулась она. – Знаешь что? Джо любит Лестера.
– Умная девочка, умная. Погоди минутку, я тебя переведу. Приходится напрягать глаза, чтобы разглядеть твое личико на этой штуке. И тебя слишком мало.
Он повернул диск, переключив радиофон на частоту дверного экрана. Затем, пока радиофон с жужжанием возвращался на место на потолке, аналогичным образом настроил дверной экран на внутренний прием.
Изображение Джозефин Лисси возникло над старинным радиатором, и Лестер со вздохом опустился на диван.
– Послушай, забавник, это не любовное воркование. Я звоню насчет последних неприятностей. Грин и Андерсон проболтались Гаскеллу.
–
Она пожала плечами.
– А толку. К тому же, они не предали это огласке – только рассказали Гаскеллу. Ты даже не сможешь
Лестер ухмыльнулся.
– Не волнуйся, Джо. При удаче…
– Любимая космическая опера моей блаженной тетушки! – взвизгнула Джозефин. – Что это?
Руперт закончил печатать. Он держал в пурпурных пальцах длинный лист с готовым сценарием и трясся над ним.
– А, это Руперт. У него перегиб в выпускной системе – что-то вроде бессмысленного чувства юмора. Конечно, он не человек, но ему явно нравятся собственные творения! Подойди сюда, Руперт!
Руперт перестал лязгать, выдвинул ноги на полную длину и подошел к дверному экрану.
– Когда они его вернули? – спросила Джо. – Они снабдили его всем тем, что ты… да они его
– Тебе кажется, – ответил Лестер. – Руперт не может менять выражение своего лица, даже если захочет. Это встроенная заводская автоматика. То, что мы зовем его по имени, а не по номеру, как все прочие домашние машины, не означает, что у него есть чувства. За рамками обязанностей лакея, которые он выполняет так же творчески, как часы показывают время, Руперт – всего лишь хваленая регистрационная система с этим, как его, переменным модификатором для…
– Нет, это не так. У Руперта есть чувства, ведь правда, Руперт? – заворковала Джо нежным голоском. – Ты помнишь меня, Руперт? Я Джо. Как у тебя дела?
Робот молча уставился на экран.
– Из всех нелепых женских причуд…
Пятки Руперта лязгнули друг о друга. Он отвесил чопорный поклон.
– Гинс… – начал он. Его голова величественно склонилась и продолжала опускаться все ниже, пока не стукнулась об пол с жутким
У Джо едва не случилась истерика. Лестер захлопал себя руками по бокам. Вознеся зад к потолку, Руперт уважительно стоял, образуя прямоугольный треугольник с полом.
– … берг, – закончил он прижатым к полу лицом. Но не попытался подняться, а тихо, задумчиво заурчал.
– И что? – хмуро спросил Лестер. – Так и собираешься стоять с глупым видом целый день? Поднимайся.
– Он н-не
Шутник Лестер поморщился и склонился к своему роботу. Взял его за плечи и потянул. Очень медленно, очень неохотно Руперт выпрямился. Показал на изображение Джо на экране.
– Это никакая не дамочка, – металлически провозгласил он. – Это твоя будущая жена.
–
Он задумался, а у робота случился очередной лязгающий припадок.