Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды

В моих бесконечных поисках удовольствий я обычно любил залезать на столбы. Я лазил вверх и вниз целый день. Через какое-то время эти указатели перекашивались под углом в 45 градусов! Я также любил сосать свои пальцы, и я медленно посасывал два средних пальца, пока не добивался удовольствия. Когда я не мог забавляться с моим пенисом, это был оргазм для моего рта: я действительно достигал чувственного удовольствия. Один палец касался щеки, другой — верхней губы. Мой большой палец опускался вниз и поигрывал нижней губой. Это выглядело так, как будто я играл в бильярд с моим ртом, посылая короткие удары.

Кроме того, во дворе школы стояла гранитная черепаха. (Она и сейчас там). Обычно я залезал наверх и терся об нее. Летом я носил шорты и мой пенис свободно болтался в них, как будто он мог войти, куда хотел. Мне очень нравилось это ощущение сексуального блуждания и свободы. Это было почти самым важным. Я занимался любовью с бочонками, гранитной черепахой, с уличными столбами. Я не мог просто залезть на что-то, а потом спуститься. Я должен был добиться какого-то разрешения, достигнуть каких-то интенсивных отношений с этим объектом.

У меня был еще один товарищ по играм в парке, которого другие дети называли «Указательный Столб». Он напоминал гриб с дырочкой на верхушке, из которой била струя воды. Я становился над ним так, чтобы струя попадала прямо мне на плавки, щекоча мой пенис и анус. Вокруг были дети, но никто не мог видеть, что я испытываю бурный, пульсирующий оргазм.

Ощущение воды на животе было очень важным, но лучшее всего было сидеть над струей воды. Вода била между ног и обрызгивала всех вокруг на некотором расстоянии. Из-за тумана, создаваемого водой, все вокруг сияло на солнце всеми цветами радуги. И это был полный чувственный восторг.

Рядом со мной жил мальчик по имени Бонзоли. Он был не больше обыкновенного черного подростка, но тогда он мне казался гигантом. Бонзоли был первым человеком, потрогавшим мой пенис. Это случилось, когда нам обоим было около пяти лет. На мне был мой маленький зеленый купальник, я стоял с ведром для игры в песок и ждал родителей. Бонзоли и еще несколько ребят подошли ко мне. Возможно в области пениса было мокро или испачкано. Он сделал мне самое забавное, самое ободряющее, слегка обеспокоенное, смешное лицо. Без единого слова он протянул руку и дотронулся до моего «пи-пи». Представьте себе, что бы вы почувствовали, если вы вас впервые ласкал кто-то по имени Бонзоли?

О, как я любил детский сад! В тот первый день, мисс Совен попросила нас назвать те песни, которые мы любили слушать. Когда я вмешался и рассказал ей, что Рудольф, Красноносый Северный Олень действительно приходил ко мне домой, она обернулась и сыграла это на пианино. Я знал, что мой рассказ — неправда, но в том возрасте я думал, что я скажу или пожелаю, волшебным образом сбудется.

Но школа не всегда была веселой и полной игр. Я никогда не забуду тот день, когда Джозеф, Эдди и я вызвали пожарную тревогу. Мы пытались убежать, но они все же поймали нас. Я сидел в кабинете директора, мечтая исчезнуть. Они отпустили Эдди, но меня и Джозефа оставили сидеть, потому, что он нажал на кнопку тревоги, а я поддерживал его снизу. Кабинет директора напоминал похоронное бюро. По школьной системе оповещения прозвучало сообщение. Потом приехали пожарные. Директор спросил меня, почему я это сделал. Я ответил: «Я думал, что подсаживаю Джозефа на дерево. Я не смотрел наверх. Я смотрел вниз».

Глядя в пол, я ждал, что придет миссис Снидер, моя первая учительница, чтобы уличить меня в обмане и спасти. Меня даже не беспокоило, будет ли она ругать меня. Я просто хотел увидеть ее. Но когда миссис Снидер зашла, чтобы взять почту, она лишь остановилась взглянуть на меня. «Ты сделал очень плохую вещь», — сказала она сердито, выходя из кабинета. Я действительно подумал, что меня в шесть лет отдадут под суд, что я уже никогда не увижу моих родителей. А сегодня даже ограбление банка не вызывает особого волнения.

Мои друзья и я обычно наполняли коробки из-под обуви монетами, шашками, бейсбольными карточками, маленькими куклами и круглыми камешками — мы обходили все вокруг, выкрикивая: «Распродажа! Распродажа! Продается!». Так мы добывали запасы для обмена. Однажды я влюбился в маленького белого хомячка в Аквариуме Конго. Он стоил 1.20$, и я умирал от желания приобрести его, но все, что я имел — это 8 центов, полученных в результате распродаж из обувной коробки. После того, как я продал кое-что еще, мне не хватало двух центов. Владелец магазина не стал даже на такую сумму делать скидку и я пошел домой и продал старую, неработающую камеру за два цента. К счастью, мои родители так никогда и не узнали об этом.