Неприступный герцог

Лилибет должна была ждать, когда Абигайль и Уоллингфорд постучат в дверь библиотеки, чтобы потом заявить, что лорд Роланд Пенхэллоу начал приставать к ней, когда она пришла за книгой. А Пенхэллоу — славный благородный джентльмен, — конечно же, возьмет на себя всю вину, и дело будет сделано.

Именно так значилось в плане Абигайль.

Только вот на деле плутовка вовсе не собиралась прерывать их свидание. Пусть природа сделает свое дело, и тогда под крышей замка Святой Агаты появится хотя бы одна влюбленная пара, способная разрушить древнее проклятие.

Все так и вышло бы, если бы в дело не вмешался герцог Уоллингфорд.

— Ой! — Абигайль сделала вид, будто споткнулась. — Моя лодыжка!

— Может, я пойду один? — Голос герцога звучал непреклонно и в нем не слышалось ни капли сочувствия.

— Нет, нет. — Абигайль, прихрамывая, старалась идти еще медленнее, чем прежде. — Я смогу. Только соберусь с силами. К утру все будет в порядке, уверяю вас. Только вот сейчас мне нужна помощь, чтобы подняться по лестнице.

Они неумолимо приближались к концу коридора. А сразу за углом располагалась дверь библиотеки. Каменные плиты пола уже были освещены луной, заглядывающей в широкие окна западного крыла. Абигайль оперлась о стену и приподняла ногу, точно раненая собака.

— Ой, как болит! — простонала она.

— Так, может, мне вас понести? — В голосе герцога слышался сарказм.

— О, как мило с вашей стороны! Мне это очень нравится. Могу я обнять вас за шею — вот так — или справитесь без этого?

Кожа на шее Уоллингфорда затрепетала под пальцами леди, и он осторожно убрал ее руку.

— Уверяю вас, мисс Харвуд, это была всего лишь шутка. Мы оба знаем, сколь неподобающе будет выглядеть, если я понесу вас на руках ночью через весь замок. Это нанесет удар не только по условиям пари, но и по самой благопристойности.

— Да, конечно, я… — Абигайль сглотнула и откинула назад непослушный локон, выбившийся из прически. От соприкосновения с шеей герцога ее пальцы источали еле слышный аромат бергамота, так что она едва не лишилась чувств. — Что я говорила?

— Мы собирались посетить библиотеку, мисс Харвуд, и вывести моего брата из научного ступора.

— Да, конечно. Хотя мне кажется, он будет не слишком рад тому, что мы его потревожили. Он наверняка рассердится. Я бы точно рассердилась, если бы кто-то помешал мне читать особо понравившуюся книгу. Это как пощечина. Уверена, именно поэтому он запер дверь изнутри.

— Не более уверены, чем я. — И вновь его голос был тяжел от сарказма. — Идемте же, мисс Харвуд. Лучше встретиться с неприятностями прямо сейчас, как вы думаете? Зачем откладывать неизбежное? Особенно для такой прямолинейной леди.

— О да, я с вами согласна. Я действительно очень прямолинейна. — Абигайль беспомощно облокотилась спиной о стену. — Позвольте только… заколоть эти непослушные волосы. Прическа совсем… растрепалась.

Уоллингфорд вздохнул, повернулся к ней спиной и тотчас исчез за углом.

— Подождите! — Абигайль ринулась за ним, совсем забыв о том, что должна изображать хромоту.

— Так, так, — промолвил Уоллингфорд.

Абигайль свернула за угол.

Двери библиотеки были распахнуты, а в окна лился серебристый лунный свет. Уоллингфорд стоял, положив руки на ручки дверей. Затем повернулся к ней, только в его взгляде сквозил не гнев, которого так страшилась Абигайль, а восхищение. И даже… веселье.

— Похоже, мы оба ошиблись, мисс Харвуд, — сказал герцог. — В библиотеке никого нет.

Глава 9

Войдя в священные ворота Итона в тринадцать лет, герцог Уоллингфорд тотчас же заметил Финеаса Берка. Впрочем, этого довольно высокого парня с копной ослепительно-рыжих волос, отливающих золотом в лучах сентябрьского солнца, сложно было не заметить. Тонкими, как палки, руками он сжимал ранец. Его сопровождал слуга в черном костюме, тащивший большой сундук, застегнутый на кожаные пряжки, и ослепительной красоты леди. Уоллингфорд ткнул своего приятеля локтем в бок и в грубоватой манере, присущей тринадцатилетним мальчишкам, обсуждающим что-то очень важное, спросил:

— Кто этот рыжий?

Приятель Уоллингфорда — наследник графа Тэмдауна — проследил за его взглядом и рассмеялся:

— Как? Ты не знаешь? Это же твой собственный дядя.

Уоллингфорд разбил другу подбородок — так, по его мнению, следовало поступать в ответ на вопиющую клевету. Но, выйдя на прогулку на следующее утро, он с изумлением встретил собственного деда, августейшего герцога Олимпия, стоявшего на пешеходном мосту через Темзу, в тени Виндзорского замка, и вовлеченного в весьма доверительную беседу с долговязым рыжеволосым новичком.

Собственный отец Уоллингфорда никогда не удостаивался чести поговорить с герцогом так, как делал это тощий незнакомый мальчишка.

Иногда по понедельникам, особенно если погода выдавалась ненастной, Уоллингфорду начинало казаться, что он снова ощущает, как подкатывает к горлу желчь. Совсем как в тот день на мосту.