Неприступный герцог

— Да. Сама удивляюсь. Она маркиза, хотя ее муж, старый маркиз, умер два года назад. Да упокоит Господь его душу. А еще вы, наверное, видели мою кузину Лилибет. Она графиня, очень красива и добродетельна. Лилибет путешествует с маленьким сыном. Она бы не стала целоваться с джентльменом в конюшне. Нет, ни за что. Впрочем, мне пора.

— Синьорина… неужели я вас больше не увижу? — Голос молодого конюха дрогнул.

— К сожалению, нет. Но ведь вы работаете на постоялом дворе и, должно быть, уже привыкли к подобным рвущим душу расставаниям? — Взгляд Абигайль упал на какой-то предмет, накрытый попонами, стоящий в углу. — Что это?

— Это? — уныло спросил конюх. — Машина, оставленная здесь английским джентльменом.

— Английский джентльмен? Здесь?

— Да, а почему вы удивляетесь? Они приехали незадолго до вас. Три благородных джентльмена. И оставили это… — Голос предал молодого человека, который лишь выразительно взмахнул руками. — Синьорина, вы не останетесь? — взмолился он.

— Нет, нет. — Абигайль подошла к машине. — А что же это все-таки такое?

— Что? Да какое это имеет значение по сравнению с моим разбитым сердцем?

— Боль в сердце утихнет совсем скоро, уверяю вас. Сезон только начался, так что скоро здесь отбоя не будет от путешественников. — Абигайль приподняла край попоны.

Тишину нарушили сдавленные рыдания.

— Так, так, — прошептала Абигайль, — что у нас тут такое?

Герцог Уоллингфорд никогда не был покладистым, а сейчас ему и вовсе хотелось рычать, подобно рассерженному терьеру. Точнее, не терьеру, а огнедышащему дракону. Подобное сравнение герцогу подходило больше.

Мало того, что в поезде, следующем из Парижа в Милан, не нашлось места для его личного автомобиля и им троим пришлось ехать в вагоне первого класса в отвратительной компании, пьющей отвратительный херес. Мало того, что в отеле Флоренции внезапно протекла крыша, и им пришлось посреди ночи переселяться в другой номер, окна которого выходили на улицу. Мало того, что на конечном отрезке пути из Флоренции в замок Святой Агаты начался проливной дождь, размывший мост, и им пришлось остановиться на ночлег в деревенской гостинице, пропахнувшей немытыми телами и дешевым пивом. Так в довершение ко всем свалившимся на них горестям, Господь решил нанести еще один удар. На головы путешественникам свалилась треклятая вдова маркиза Морли с кучей родственников, требующая уступить ей занятые герцогом комнаты.

Маркиза Морли. Уоллингфорд целовался с ней однажды на балконе. У юной дебютантки не хватило ума держаться подальше от человека с такой скандальной репутацией. А может, она просто изображала наивность. Ведь она смотрела на Уоллингфорда с вожделением, совершенно не подобающим девятнадцатилетней девушке.

Она и сейчас смотрела на него своими карими глазами, напоминающими глаза самодовольной кошки, изо всех сил стараясь выглядеть несчастной. Она сцепила руки на груди и умоляюще взирала на герцога.

— Послушайте, Уоллингфорд, мне не остается ничего другого, кроме как взывать к вашему милосердию. Вы же видите, в какой сложной ситуации мы оказались. Ваши комнаты гораздо больше и просторнее. К тому же их две! Нет, вы просто не можете… — Маркиза замолчала и задумчиво посмотрела на брата Уоллингфорда. — Мой дорогой Пенхэллоу. Только представьте, что бедной Лилибет придется спать на стуле рядом с этими незнакомцами…

Это было в духе леди Морли — сыграть на чувствах бедного Роланда, сгоравшего в юности от любви к ее кузине Элизабет, ныне графине Сомертон, — красавице с щеками цвета спелого персика, сирене из сирен. Дамам несказанно повезло, что на этом Богом забытом постоялом дворе в итальянской глубинке среди них оказалась школьная любовь Роланда Пенхэллоу, которая теперь только и поджидала случая вновь проникнуть в его податливое сердце.

А может, это не было простым везением.

Стоящий рядом с Уоллингфордом Берк почувствовал угрозу. Он громко откашлялся, прежде чем Пенхэллоу успел вставить хоть слово.

— Леди Морли, а вам не приходило в голову, что нужно было договариваться о комнатах заранее?

Леди Морли окинула многозначительным взглядом своих кошачьих глаз фигуру молодого человека, пока не остановилась на его лице.

— Вообще-то приходило, мистер… — Изгиб ее бровей был настолько изыскан, что мог бы сразить наповал самых завзятых модников Лондона. — Мне очень жаль, сэр. Но, боюсь, я не расслышала вашего имени.

Уоллингфорд усмехнулся:

— Прошу прощения, леди Морли, за свою невнимательность. Почту за честь представить вам мистера Финеаса Фицуильяма Берка, члена Королевского научного общества. Его имя, возможно, знакомо вам по научным трудам.

— К вашим услугам, мадам, — поклонился Берк, ничуть не дрогнув под взглядом маркизы. Высокий, с копной огненно-рыжих волос, он стоял в зале постоялого двора, окруженный гомонящими людьми, словно находился в своей мастерской среди деталей и механизмов, чувствуя себя здесь полноправным хозяином.

Уоллингфорд с гордостью подумал, что его друг унаследовал эту черту от старого герцога.