Неприступный Роберт де Ниро

«Я просто совершенно не думаю о таких вещах, — говорит он. — Я собирался играть мою роль, и пусть он играет свою. Мы были с ним в хороших отношениях, но не скажу, что я хорошо его узнал. Это был не тот случай, чтобы мы провели вместе три-четыре месяца в доверительной, дружеской обстановке… Он просто появлялся и делал свою работу, не то чтобы как-то особенно погружался в свою роль. Он хотел подать получше свои приемы, запомнить свои реплики и работать. Собственно, мы ведь все делаем то же самое… И я еще не встречал актера, который пробыл бы на сцене больше тридцати лет и при этом поддавался бы влиянию. Я, во всяком случае, не поддаюсь. А ведь я стал играть с девяти лет. Предположим, я могу думать с восхищением о Марлоне Брандо. Но если мне завтра скажут, что мне предстоит играть в одной картине с Брандо, я скажу только: классно! Ну, и стану играть, и делать свои приемы, и все такое, а потом буду вспоминать, как это было здорово. Но я же не стану смотреть ему в рот! Так же и с Де Ниро — это был тихий, спокойный человек, он приходил и делал свою работу, ему немножко не давались его реплики, сколько я помню, но без особых проблем, так скажем. Он, в общем-то, как и многие другие актеры: когда оказывается на своем месте, создает запоминающуюся роль. Он сделал много запоминающихся ролей и много совершенно проходных. Ну что ж, о'кей. Мы же зарабатываем себе на жизнь игрой, а не тем, чтобы наши роли запоминались…»

Прежде чем сыграть в «Обратной тяге», он погрузился еще в одну «крутую» мужскую роль. Де Ниро готовился сыграть в фильме, который согласился делать с режиссером Джоном Макноутоном и Мартином Скорсезе в качестве продюсера. Картина называлась «Бешеный пес и Глория», Де Ниро должен был исполнить роль криминального фотографа. В ходе подготовки к роли летом 1991 года он курсировал по улицам Нью-Йорка вместе с детективами по убийствам. В этот момент произошло убийство в Бронксе и самоубийство в Куинсе. Детективы, которые с ним ездили, потом рассказывали, что Де Ниро был не суетлив, не отстранен, а хотел быть «поближе к делу, то есть к телу», — так детективы пояснили репортерам.

Де Ниро снимался в этом фильме, как полагают Говард и Грейзер, из-за денег. Надо было платить по счетам. «ТриБеКа» собиралась пускать в производство фильмы «Громовое сердце» и «Любовница», и Де Ниро больше уже не был просто актером. Его мечта о самостоятельном создании фильмов означала, что он превратился теперь в человека-корпорацию. Он был хозяин, он был продюсер, надеялся вскоре стать режиссером, а кроме того — суперзвездой с большими гонорарами. И несмотря на всю эту круговерть, все еще оставались роли, которые волновали его всерьез и заставляли сердце биться быстрее.

Хотя люди вроде Барри Нормана или злополучной туристки в ресторане на Карибах увидели «темную» сторону Де Ниро, причем с довольно близкого расстояния, прошло еще немало времени, прежде чем он явил эту сторону своего существа на экране. Было время, когда с ним хотел работать Стивен Спилберг. В конце семидесятых годов Спилберг намеревался заполучить его для экранизации романа Уильяма Голдмэна «Магия». Однако в конце концов фильм был сделан Ричардом Аттенборо с Энтони Хопкинсом.

Но теперь у Спилберга имелся другой проект, который выглядел вполне подходящим для Де Ниро. Это был римейк потрясающего фильма 1962 года «Мыс страха», и Спилберг полагал, что Де Ниро будет идеален для роли Макса Кэйди.

Роберт Митчум в первой экранной версии сделал из Кэйди обыкновенного садиста, который мучает семью адвоката (Грегори Пек), который в свое время посадил его в тюрьму. Де Ниро должен был «изобрести» такого Кэйди, но уже морально неоднозначного, в духе девяностых годов. И Де Ниро создал персонаж, который был не просто садистом — это было первичное, элементарное зло, зло в чистом виде.

Но Спилберг все больше оказывался загружен работой над фильмами «Парк юрского периода» и «Список Шиндлера», и было уже ясно, что он не сможет сам снимать «Мыс страха». Он хотел, чтобы «за пульт» встал Мартин Скорсезе.

«Боб Де Ниро и Спилберг просили меня прочесть эту вещь, когда я снимал «Славных парней», — вспоминает Скорсезе. — Когда я кончил монтировать ту ленту, я принялся за сценарий и прочел его трижды. И все три раза мне он показался отвратительным. Именно так. Семья адвоката показалась мне слишком уж штампованной и слащаво-счастливой. А тут приходит плохой дядя и начинает их пугать. Ай-яй-яй…»

Несмотря на ехидные замечания Скорсезе, Де Ниро очень хотел сыграть эту роль, и на сей раз на его стороне имелся такой союзник, как Стивен Спилберг. Спилберг сказал Скорсезе, чтобы тот заказал переделку сценария, коли он ему не нравится.