Непробиваемые. Истории о лучших вратарях мира

Быть может, поэтому вратари в большинстве своем задумчивые ребята-интроверты, склонные к замкнутости, пытающиеся, наверное, как-то логически обосновать, почему с ними происходят такие несправедливые вещи, хотя они и не заслуживают подобного. Вопрос тут, как я полагаю, в том, притягивают ли ворота к себе сумрачных пессимистов, всегда ожидающих худшего, или же сама вратарская работа делает их такими.

Опять-таки причину и следствие трудно соотнести, но вратари склонны к проявлению индивидуализма, они вовсе не обязательно интеллектуалы, но, как правило, это люди, которые привыкли думать за себя, и это еще мягко сказано. Говоря в общем, скажу, что вратари обычно оказываются более интересными собеседниками, чем игроки других амплуа. Возможно, по этой причине в те редчайшие случаи, когда литература затрагивает тему футбола, она столь непропорционально относительно других игроков увлекается темой вратарей. Одним из самых популярных вымышленных детективов 1980-х, к примеру, был Даффи, циничный бывший коп-бисексуал, созданный воображением Дэна Каваны – литературный псевдоним Джулиана Барнса, – который и сам иногда играет голкипера. Его роман 1985 года «Добей лежачего» – также один из немногих романов, реалистично описывающих мир футбола, в те годы мрачного, жестокого мира эрзац-гламура, где процветал хулиганизм, а неофашистские банды раздавали свои листовки у входов на стадион. Даффи, по крайней мере в начале книги, больше беспокоится о другой угрозе своему здоровью: речь о СПИДе. Будучи и так излишне въедливым человеком, он проводит долгие часы за осматриванием собственной кожи на предмет коричневых пятен, которые, как он убежден, свидетельствуют о заражении, одновременно с этим пребывая в состоянии мучительного беспокойства, которое на него нагоняют размышления об инкубационном периоде заболевания.

Даффи также играет в футбол в воскресной лиге, представая вечно волнующимся чужаком в грубом и бесцеремонном мире мужланов, собирающихся на матчи в парке. Он, разумеется, играет вратарем. В самом начале «Добей лежачего» автор описывает нам мысли Даффи, что посещают его во время матча, вводя нас понемногу в курс дела – он игрок лондонской команды «Атлетик», выступающей в третьем дивизионе, который умышленно повредил себе ахилл на автомобильной стоянке, – и показывая его беспокойство по поводу «шустрого рыжего полузащитника»[2], который устраивал защитнику на фланге настоящую порку.

Как и другие голкиперы, Даффи «переживал из-за неудачной игры, из-за пропущенных голов и досадных просчетов, из-за полученных травм, из-за страха перед пенальти, из-за обидных прозвищ вроде «Дырки» или «Раззявы». Но его беспокойства этим не ограничивались.

Одна из причин, по которой ему нравилась вратарская профессия, – и один из добавочных поводов к беспокойству – заключалась в том, что он любил, чтобы все было аккуратно. Ему нравилась четкая ограниченность штрафной площадки, это была его вотчина, его домен, и он был ответственен за все, что в нем происходит. Он чувствовал себя как молодой полицейский, которому доверили его первый участок. Еще ему нравилось, что в его владениях все имеет углы. Штрафная, вратарская, рамка ворот, и даже сетка вся в квадратиках. Он любил прямые углы: они его успокаивали. Не имело углов только место, с которого пробивают пенальти. Большущее, круглое неряшливое пятно, будто толстый отъевшийся голубь, пролетая над владениями Даффи, решил облегчиться: шлеп.

Он – невротик и ненавидит пенальти, что подводит нас – нарочно или нет – к самому серьезному фильму про футбол, «Страху вратаря перед пенальти» Вима Вендерса. Этот фильм, как и роман Петера Хандке, по которому он был снят, устанавливает некий шаблон поведения вратарей – или, по крайней мере, того, как их поведение воспринимается широкими культурными слоями, и восприятие это может быть, а может и не быть точным.