Непробиваемый

Лифт унёс на самый верхний этаж. Створы бесшумно закрылись за моей спиной, а я оказалась стоящей посреди двухсветного холла. Стук моих каблуков по гранитным плитам разносился гулким эхом, пока я пересекала зону, отведённую для референтов. Их тут было сразу четыре. И все, как одна вытянулись по струнке, ожидая моего приближения. Куртку я так и не сняла, несмотря на настоятельные «рекомендации» девушек. От кофе и других предложенных напитков тоже отказалась. А перед нужной дверью застыла, борясь с чувством безысходности, смешавшимся с ощущением морозного озноба по позвонкам. И всё-таки решилась, повернув и дёрнув на себя дверную ручку.

Кабинет разительно отличался от обстановки за дверью. Как будто в старую Англию попала. Тёмные обои и деревянные панели на стенах, вся мебель – красное дерево, покрытое лаком. Сам хозяин помещения развалился в кожаном кресле, во главе рабочего стола из массивного дуба, закинув ноги на деревянную поверхность. В строгом деловом костюме, но галстук развязан, верхние пуговички рубашки расстёгнуты. В левой руке он покручивал стакан с чем-то явно алкогольным, тоскливо поглядывая то на выпивку, то на экран планшета, на котором воспроизводилось какое-то видео. При моём появлении и не подумал особо отвлечься.

– Дома ты, я так понимаю, не ночевала, – произнёс, хотя не взглянул на меня ни разу.

Списала его проницательность на камеры видеонаблюдения, расставленные в этом офисе повсюду.

Или же ему на меня давно настучали те, кто перед домом встретил, что куда вероятнее.

– Да, – не стала отрицать.

Мужчина ухмыльнулся каким-то своим мыслям.

– И где же ты была?

Голос звучал абсолютно безразлично, ни капли негодования, гнева или же порицания, поэтому ответ дался легко:

– Я не запомнила адрес, – пожала плечами.

Сказала чистую правду. Дом, безусловно, при желании, найду, но на табличку с маркировкой нумерации я не смотрела.

– И что же ты там делала? – выгнул бровь собеседник.

Хозяин кабинета, как сидел, вальяжно откинувшись на спинку кресла, так и оставался в прежней позе. Но стоило ему впервые взглянуть на меня, как в синих глазах вспыхнул стальной блеск, не позволяющий обманываться внешним спокойствием мужчины. И всё равно я расправила плечи, как можно прямее, постаралась, чтобы мой голос звучал, как можно решительнее и твёрже, увереннее, без всякой вины и сожаления.

– Изменяла тебе. Раз семь. Или восемь.

А в ответ…

Тишина.

Не шелохнулся вовсе. Разве что глаза едва уловимо сузились, а пальцы, что уцепились за подлокотник, стали белее.

– Даже душ ещё не приняла, – добавила с усмешкой, раз уж предыдущего оказалось мало. – Хотя, вряд ли можно назвать изменой тот факт, что я встретила другого мужчину и собираюсь построить с ним отношения. Не знаю, о чём вы договорились с моей мачехой, но свадьбы не будет, – продолжила всё также внешне спокойно, игнорируя учащающееся сердцебиение. – Я поэтому и пришла. Не потому, что присланный тобой амбал запихнул меня в твою машину. Сказать. Заранее. Чтобы больше не было никакого недопонимания по этому поводу. Если ты ей заплатил, пусть вернёт деньги. Я своего согласия не давала.

Кто бы знал, чего мне на самом деле стоило выдать находящемуся напротив каждое слово.

А он…

– Повтори.

Поднялся с кресла. Плавно. Растянув губы в хищной ухмылке. Поравнялся со мной на шестом ударе моего сердца. Последнее разобрала отчётливее некуда. Ритм отражался в ушах, как звуки гонга, отсчитывающие приближение будущего приговора.

– Я…

Не повторила. Банально не смогла. Чужие пальцы сомкнулись на шее стальной хваткой. И всё, что я могла бы ему сказать, застряло в горле.

– Что. Ты. Сделала?

Возможности ответить он так и не предоставил. Ухмыляться перестал. На его лице образовалась непроницаемая маска безразличия. Он просто стоял и смотрел на меня, будто впервые видел. Вероятно, делал какие-то свои выводы. А потом… просто отпустил. Отвернулся. Но выдохнуть с облегчением, поверив в то, что самое трудное позади, я не успела.

– Я никогда не женюсь на шлюхе, – переиначил мои слова беспощадно ледяным тоном. – Так что и ты больше никогда не будешь огорчать меня подобными заявлениями, ненаглядная моя будущая жёнушка, – резко развернулся, сократил расстояние между нами в два счёта, склонился и поддел двумя пальцами за подбородок. – У тебя есть минута, чтобы написать мне имя этого ублюдка. Не хочу, чтоб всякого рода грязь топтала и пачкала то, что принадлежит мне, – завершил уже открытым обещанием.

Угловатые черты мужского лица перекашивало от гнева. А я смотрела на них и глазам своим не верила. Как и ушам. Должно быть, у меня от услышанного мозги перестали работать, потому что разум упорно пытался переварить, но никак не получалось. Как и ответить. Смогла только помотать головой в отрицании, инстинктивно отодвигаясь назад, когда он вновь подался ближе.