Непрочитанные письма

По законам диалога, в котором идут сближения, подумал я, такие слова означают обычно приглашение к открытому разговору, к взаимному поиску возможных решений. Однако на человека в унтах обезоруживающее признание Теткина произвело такое же воздействие, как толчок Боба Бимона или Роберта Эммияна на скорость вращении Земли, — он издал какой-то клекот или всхлип, а Теткин сокрушенно сказал:

— Одна, другая, третья скважина ведут себя как люди, но четвертая... Ну шпана! Или того хуже. А мы? Мы усвоили наконец, что фроловская свита пакостна по природе своей, а не потому, что мы отпетые олухи, бурить разучились или никогда не умели. Что «гнилые углы» имеются, и еще какие гнилые. Своей шкурой, можно сказать, их вычислили. Вот Макарцев Виктор Сергеевич сидит — он мог бы рассказать вам про то, как на 122-м кусте упирался. Да был бы прок какой от этих мук! Была бы информация... Обоснованная, точная, научная, я имею в виду, информация...

— Мы могли бы... — выдавил из себя долговязый мужик.

— Составить программу на испытания алюминиевых труб, — пробормотал Макарцев.

— Да!

— А вы не могли бы еще заодно — или особо, это уж как сами захотите... — лениво растягивая слова, начал Макарцев.

— Да! — с готовностью подхватил долговязый, благодарно глядя на Макарцева.

— ...составить программу на испытания алюминиевых ложек? — закончил тот. — Хотя бы для одного котлопункта на Талинке. А?

— Ладно, — решительно закрыл тему Теткин. — Валяйте в техотдел: может, вам повезет и отыщется экземпляр той дурацкой схемы. На нее многие стойку сделали, не вы первый, так что не обессудьте, если ее не найдут...

— Найдут! — уверенно заявил мигом повеселевший ученый гость и тут же исчез; стремительность ухода, правда, была слегка смазана тем, как долговязый неловко переставлял ноги в унтах с нерасхоженными еще подошвами, — но это детали, подробности, пыльный сор бытия.

— Очередной соискатель кандидатского чина, — предположил я.

— Не без того, — вздохнул Теткин. — Между прочим, земляк твой, Макарцев. Самарский.

— Все мы тут земляки, — вяло заметил Макарцев. — А тебе что: самарские — рыжие, что ли?

— Далась им эта схема! — закричал Теткин. — Все НИИ за нее уцепились... Да если б они клубок целиком мотали — глядишь, что-нибудь удалось раскрутить. Но ведь каждый свою нитку дергает! Трубы! Долотья! Растворы!

— Не царское это дело — клубки мотать, — меланхолично сообщил Макарцев и снова уткнулся в окно.