Непростительный 1941

26 марта советской разведкой была перехвачена телеграмма турецкого посла в Москве, в которой он отмечал: «Судя по заслуживающему внимания донесению… учитывая быстрые темпы подготовки Красной армии… немцы считают, что акция против России стала настоятельной необходимостью»[109].

В подтверждение этому 31 марта из советского посольства в Берлине поступило сообщение о полученном анонимном письме, в котором говорилось, что «…в ближайшее время начнется нападение на СССР. Германская армия стоит наготове»[110]. В послании были указаны и направления планируемых ударов войск вермахта.

В апреле 1941 года из берлинской резидентуры НКГБ поступило сообщение и о предполагаемых действиях немецкой авиации: «1. Штаб германской авиации на случай войны с СССР наметил к бомбардировке первой очереди ряд пунктов на советской территории с целью дезорганизации подвоза резервов с востока на запад и нарушения путей сообщения, идущих с юга на север…

Военные действия предполагают начать с бомбардировки этих пунктов при активном участии пикирующих бомбардировщиков. Кроме этого, бомбардировке в первую очередь должны подвергнуться советские аэродромы, расположенные на западной границе СССР. Немцы считают слабым местом обороны СССР наземную службу авиации и поэтому надеются путем интенсивной бомбардировки аэродромов сразу же дезорганизовать ее действия.

Вторым несовершенным звеном обороны считается служба связи авиации Красной армии, которая в силу своей тяжеловесности, излишнего радирования и сложности ключей затрудняет оперативность руководства боевыми действиями…»[111]

10 апреля советское руководство узнало о состоявшейся в Берлине встрече Гитлера с югославским принцем Павлом, на которой было прямо заявлено, что Германия нанесет удар по Советскому Союзу в конце июня 1941 года.

24 апреля в Министерство иностранных дел СССР поступило сообщение от английского посла, в котором указывалось, что нападение немецко-фашистских войск произойдет 22 июня 1941 года.

30 апреля в подтверждение этих слов в Москву пришло донесение от агента НКГБ, работавшего под псевдонимом Старшина (обер-лейтенант Шульце-Бойзен Харро), в котором сообщалось, что «…вопрос о выступлении Германии против Советского Союза решен окончательно, и начало его следует ожидать со дня на день»[112].

В начале мая Сталин получил донесение из Берлина о состоявшемся 29 апреля выступлении А. Гитлера перед выпускниками офицерских школ, на котором недвусмысленно было заявлено: «В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой»[113].

По-моему, очень откровенное высказывание, не оставлявшее никаких сомнений в грядущих грозных событиях. А в подтверждение этому 6 мая Сталину был представлен доклад военно-морского атташе в Берлине капитана 1 ранга Воронцова, в котором сообщалось, что «…немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах»[114].

В мае 1941 года советскому руководству стало известно, что румынские части комплектуются по штатам военного времени, все офицеры и унтер-офицеры вызваны на учебные сборы. Призыву подлежали военнообязанные до 45-летнего возраста, окончание срока призыва установлено К 15 июня 1941 года.

Очень внимательно советской стороной отслеживалось и перемещение войск противника. Так, пограничниками было замечено, что 22–24 мая части двух немецких дивизий, дислоцировавшихся в окрестностях Дорохой, вышли в район Лишна, Крыстынешти, Ибынешти и Помырла (15 км севернее Дорохой, 10–12 км от границы), где приступили к подготовке оборонительных позиций. Две германские дивизии, прибывшие из Греции и Германии, 24 мая расположились в районах Браешти, Вакулешти, Вырфу, Кымпулуй, где начали возводить земляные сооружения.

Агентурной разведкой было зафиксировано и продолжавшееся перемещение войск к советско-румынской границе. Отмечалось, что в течение 21–24 мая из Бухареста через Пашканы к границе проследовало 12 эшелонов германской пехоты с танками; на станцию Дормэнэшти прибыло три эшелона пехоты и на станцию Борщов — 2 эшелона с тяжелыми танками и автомашинами. На аэродроме Бузэй (100 км северо-восточнее Бухареста) дислоцировалось около 250 германских самолетов.

Конечно, здесь ощущалась работа германской и румынской контрразведок, вводивших в заблуждение советскую разведку о сосредоточении на территории Румынии крупных сил, хотя танковых и моторизованных дивизий вермахта здесь не было.

5 мая начальник Разведывательного управления Генерального штаба РККА представил правительству страны обобщенные данные о положении на западной границе Советского Союза[115]: