Непростое наследство

— Слуги справятся и без вас. Ну же, Сорель, единственный танец. Или решу, что вы обижены и умру несчастным.

— Госпожа, помогите!

Эри, взявшая помогать разносить напитки, выставила перед собой левую руку, кое-как обмотанную краем тонкой голубой накидки. Ткань успела пропитаться кровью, и будь Эри менее осторожной, красивое платье бы тоже пострадало.

— Ума не приложу, как вышло… Я помогала Мод нарезать хлеб, и нож выскользнул, и… — она громко всхлипнула. — Кровь так и течет. Это был матушкин платок… Я не знала, чем обернуть…

— Ступай на кухню, — приказала я. — Хорошенько промой, а я принесу лекарство и бинты.

Эри снова всхлипнула и, часто кивая, ушла.

— Извините, Ноэль, надо идти.

— Я дождусь, Сорель.

И почему пульс так грохочет в висках. Ничего особенного ведь не происходит. Я знаю, что дальше, бояться нечего.

Анри теперь стоит не только потанцевать, но и как можно аккуратнее поговорить с Эри. Иначе, боюсь, она разволнуется настолько, что порежет все пальцы и нечаянно подсунет морякам окровавленный хлеб. Неужели сшейдов сухарь не замечает взглядов и постоянных попыток сблизиться? Почему вообще я должна об этом заботиться?

Лечить раны — дело целителей. Но оказывать первую помощь учат и травников. Надеюсь, Эри не сильно повредила руку, и достаточно будет обработки и повязки. Иначе придется идти к господину Ошилю и выложить кругленькую сумму. Отправлю Анри, если так — пусть искупает вину за собственный счет.

Ножевые порезы заживают хуже царапин. Их края слишком ровные, чтоб кожа срасталась быстро. Обычным ранозаживляющим снадобьем здесь не обойтись, нужна вытяжка из солнечного листа. Средство сильное, дорогое, годящееся и для более серьезных случаев. Но поврежденная рука на кухне будет доставлять Эри новые и новые страдания, не даст нормально работать. С солнечным листом же порез затянется к утру, и не останется никаких следов.

Захватив заготовленную ленту льняной ткани и склянку со снадобьем, я направилась вниз, но, едва свернула на лестницу из коридора, услышала голоса. Настолько знакомые, что сразу прижалась к стене и не решилась выходить.

— Быть того не может. Вы все испортили! И как только догадались?

Упрек вышел слишком слабым и кокетливым. Вместо сожаления в нем звучали искреннее удивление и веселье.

— Когда увидел вас лицом к лицу, сомнений не осталось.

— Вот как? Тогда знайте: это удалось с четвертой попытки.

Бланш рассмеялась.

— Чудовищная невнимательность, господин дознаватель.

Какого сшейда они здесь делают?

Неужели нельзя объясниться где-нибудь в другом месте или вовсе уйти с праздника, если приспичило поговорить наедине? Зачем рисковать быть подслушанными? И зачем, помоги Лорхана, устраивать свидание в моем доме?

— Полностью признаю вину.

Я представила улыбку на лице Реджиса — теплую, живую и искреннюю. Бланш каким-то чудом пробуждала в нем особенные чувства, непохожие на те, что он показывал с другими. Она пробивалась сквозь ледяное спокойствие и задевала незнакомые мне струны. Да и разве могло быть иначе, если знаком с человеком долгие годы?

— Учтите, Реджис, придется ее искупить, а способ я выберу сама. Даже не надейтесь легко отделаться.

— Не сомневаюсь, Бланш. Расскажите, лучше, как сюда пришли.

Она снова засмеялась.

— Считаете, матушка держит меня на цепи? Нет, она, конечно, пытается, устанавливать запреты, требовать соблюдения правил. Но к чему это здесь? Новые города тем и хороши — тебя никто не знает. Решение провести лето вдали от знакомых — настоящий подарок судьбы. К тому же, я встретила вас.

Светлые боги, да почему никому из слуг не приходит в голову войти в зал? Стоило мне заговорить с дознавателем, Мод только и знала мотаться туда-сюда. Неужели даже у Анри не появилось ни единого каверзного вопроса? Эри будет вечно ждать на кухне? Может, самой выйти и оборвать разговор? Ноги будто приросли к полу. Какое право я имею вмешиваться? Эти отношения длятся не один год и, похоже, боли в них предостаточно.

— Я очень этому рад.

— Правда? А, казалось, вы не хотели встречаться после случившегося.

— Так и есть, — ответ Реджиса прозвучал тише. — Тогда это было совершенно лишним. Бланш, я не хотел навредить.

— И поэтому просто исчез? Как сквозь землю провалился, чтоб я сходила с ума? Да если бы… — голос дрогнул. — Со счета можно сбиться, сколько раз я пыталась что-нибудь узнать. Ни отец, ни Робер, ни даже ваша мать не говорили ни слова. Ни один из друзей, которых я просила о помощи, не соглашался. Любой при дворе, стоило только назвать ваше имя, умолкал и уходил. Реджис, я была в отчаянии, и, в конце-концов, родители отослали в поместье и запретили выезжать до самой осени.

— И поступили правильно.

— Правильно? — повысила голос Бланш. — Считаете? Вам ли не знать, что нет ничего хуже неизвестности? Клянусь богами, лучше бы считать вас мертвым, чем гадать целых пять лет.

Послышались шаги, и я сдвинулась в сторону, боясь, как бы Бланш не подошла к лестнице и не заметила.