Непростые истории о самом главном

Мой Ланцелот! Не моли о пощаде!
Встань и борись, если даже нет сил.
Этой судьбы ты себе не просил,
Жаждал победы, мечтал о награде…
Враг оказался без меры хитёр,
Ловко расставил повсюду ловушки,
Ложью изранил не тело, но душу,
Адский тебе уготовив костёр.
Ангела в помощь себе призови!
Духом окрепнешь в молении к Богу.
Больше нигде не обрящешь подмогу,
Кроме как в вере, надежде, любви.
Кроме как в вере, надежде, любви

[15].

По щекам Аси скатываются слёзы, тяжёлыми каплями падая с подбородка на обтянутый сарафаном живот.

— Прости меня, любимый. Прости, пожалуйста! Даже если ты не захочешь больше знать меня… нас… Главное, возвращайся, живи. Пожалуйста, живи, Серенький!

Лицо Сергея меняется, ресницы подрагивают, губы шевелятся.

Ася встаёт, наклоняется к Сергею и разбирает едва слышный шёпот:

— Ася… Девочки мои… Люблю вас.

— Ты вернулся? Вернулся!

Сергей открывает глаза, улыбается и говорит громче:

— Торопился, как мог.

Ася обнимает Сергея, он свободной от капельницы рукой гладит её спину:

— В вере, надежде, любви.

Даха Тараторина

С двенадцати лет я мечтала стать писателем. Вот нормальные девочки мечтают встретить принца, а Даха — заработать нервный срыв и депрессию уйти в творчество. Мама говорит, что у меня получается, а поскольку она хвалит меня больше и лучше всех, я склонна верить.

Поэтому был филфак, были попытки набить руку, было очень много отличных чужих и ужасных собственных произведений.

Летом 2017 Даха Тараторина впервые появилось в сети. Я боялась, нервничала и литрами поглощала валерианку, но, главное, работала, работала, работала…

Представленный рассказ — первое осознанное произведение, первая попытка сказать что-то миру, а не научиться говорить в принципе. Немного наивный, немного детский, но, как неизменно случается, неожиданный. Даже для самого автора.

Хотите узнать, с чего я начиналась? Тогда приятного чтения!

Группа автора ВК: https://vk.com/volchia_tropa

На ЛитРес: https://www.litres.ru/daha — taratorina/

На стыке

Глава 1 Он

06.55. Стеклов Петр Игоревич, водитель такси, в прошлом — почти интеллигент, ныне — скромный житель небольшого городка, дрых без задних ног.

06.59. Не просыпаясь, Петр Игоревич с ужасом подумал, что сейчас точно позвонит Люська и приторным, как малиновое варенье на мёду, голосочком, спросит:

— Петрусенька-лапусенька, сладенький мой, ты уже проснулся? На работу не опоздаешь, кусенька моя?

Заботливость её объяснялась не столько искренним вниманием, сколько обычной вредностью: сама Люська на работу ходила к половине восьмого, но, коль скоро она всё равно проснулась, чего это Петька спать будет?!

И он, конечно, скажет, что давно встал, думает о ней и готовит диетический салат на завтрак. На самом деле, недокрашенную блондинку он терпеть не мог, придумывал любые поводы, чтобы не приходить на свидания, а не бросал её только потому, что втайне боялся. Люська же, несмотря на всю свою блондинистость, не была абсолютной дурой и бульдожьей хваткой вцепилась в «Петрусика», систематически делающего ей недешёвые подарки, на которые уходила добрая половина зарплаты.

На завтрак Пётр ел яичницу. На масле. Сливочном. Вовсе не из внутреннего протеста: просто ничего, кроме неё, готовить не умел. Понятие же «диетический» вошло в его лексикон благодаря той же Люське, вечно худеющей и помешанной на диетах. По сути, диеты давно для неё превратились лишь в модную «фишку», а фигура, по мнению того же Петрусика, и так отличалась излишней худобой, по крайней мере, ни взгляд, ни руки, случись вдруг незапланированные объятия, ни на чём особо не задерживались.

07.00. Утробными звуками взвыл мобильник, звон его напомнил Стеклову похоронный марш. На дисплее всплыло страшное «Lus'ka» — из трубки потекло малиновое варенье: