Непростые решения (СИ)

- Открываю в тебе всё новые таланты, - сказал ей я, в то время, как она закончила, прошлась коготочками по моей спине, затем обошла меня и толкнула на кровать, после чего запрыгнула сверху и «оседлала».

Да, поза «наездницы» её нравится. Возможно, сказывается многолетнее увлечение конкуром.

- Можно уже открывать глаза? – спросил её.

- Можно, - ответила она, двигая бёдрами, доставляя этими движениями удовольствие мне и себе. – Тебе нравится?

- Да, - ответил ей.

- Можешь освободиться?

- Конечно, - ответил ей.

- Попробуй, - коварно улыбнулась она. И я напряг руки, пытаясь порвать довольно тонкую верёвочку, которой она стянула мои запястья. Вот только… верёвка не порвалась.

Я удивлённо округлил глаза и напрягся сильнее. Ещё сильнее. И ещё… но верёвка продолжала держать! Хотя, такого усилия уже хватило бы, чтобы порвать Бруклинский Мост!

- Это как?! – вылупился уже совершенно ошарашенно я.

- Вот так, - улыбнулась и пожала своими обнажёнными плечами она, соблазнительно качнув грудью. – Попросила на вечер у новой подружки интересную игрушку.

- У Дианы? – резко бледнея, спросил я, уже и так поняв, что же именно за верёвочка обвита вокруг моих запястий. Ведь я немного извернулся и смог вывести их сбоку настолько, чтобы быть в состоянии увидеть её. Увидеть и применить «анализ».

- Умный мальчик, - похвалила меня Лана, не переставая двигать бёдрами.

- Но как ты… как она… это же Божественный Артефакт!

- Девочки иногда делятся своими игрушками… - закусила губу она и зажмурилась, пережидая лёгкую волну удовольствия. Затем распахнула свои глазищи и впилась ими в мои. – Ты ведь знаешь, как она работает? По твоей бледности, вижу, что знаешь, - снова коварно улыбнулась она. – Итак, приступим к допросу!

- Может не надо? – предпринял последнюю слабую попытку сопротивления я. – Правда иногда способна убить любовь, превратив её в ненависть, - сказал, уже не желая этого. Действие Лассо Правды уже вовсю чувствовалось. Не получалось ни врать, ни умалчивать.

- Это ложь способна разрушить любые чувства и отношения, - серьёзно возразила Лана. – Правда же наоборот, освобождает!

- Человек не говорит в слух и сотой части того, о чем думает. А делает и того меньше, как раз из-за того, что боится испортить отношения с окружающими…

- В сторону философию! – отмахнулась она. – Ты меня любишь?

- Я не знаю, что такое Любовь, - честно ответил ей так, как думал на самом деле, а не так, как ответил бы всегда. – Может быть и не люблю. Но мне тепло рядом с тобой. Меня тянет к тебе. Я боюсь обидеть тебя или сделать больно. Мне хочется быть с тобой. Не хочется расставаться. Это тянущее, болезненное чувство в груди… И мне сейчас по-настоящему страшно, что мои правдивые ответы разрушат то счастье, которое у нас есть…

- Диана. Она нравится тебе? – бесстрашно и безжалостно задала вопрос Лана.

-Да, - не смог соврать я.

- Ты хочешь её?

- Не уверен, - признался я и с удивлением понял, что это действительно так. – Она совершенна. Прекрасна. Идеальна… мне хочется на неё смотреть. Находиться рядом и смотреть… но я не хочу делать ни полшага для завоевания или сближения. Наши с тобой отношения слишком важны для меня, чтобы рисковать ими даже ради такой, как она. Встреть я её раньше тебя, не сомневался бы ни секунды, но не теперь. Не теперь, когда у меня есть ты.

- Тебя тянет к ней, потому, что она сильная? Потому, что она Полубогиня? Потому, что с ней ты сможешь не сдерживаться?

- Нет… - ответил Лане, понимая, что действительно, это не имеет решающего значения. – Диана сильная… но она всё равно слабее меня. Я способен убить её точно так же, как и тебя. Мне было больно, когда она меня била, но и только. Она не смогла оставить ни единой царапинки на моём теле. При этом заработала синяки на ногах и разбила костяшки кулаков. Ранки быстро затянулись, а синяки рассосались, но они были…

- Вот оно как… - протянула Лана и вновь начала двигать бёдрами. – Видишь, не так уж и страшно – быть честным.

- Тебе просто так кажется. Я, например, сейчас в ужасе.

- Не преувеличивай. Ладно, бог с ней, с этой городской суч... полубогиней. Расскажика, Кларк, мне о том дне, который я не помню. Расскажи мне о Никадемусе… - сказала она. А я… а я рассказал. Рассказал всё, как оно было. И про школу, и про Гамильтона, и про Африку, и про Лекса… и про Тину.

Потом… потом было ещё много вопросов. Но ни один из них не касается никого, кроме нас с Ланой. Слишком интимными они были. Они касались нашего с ней секса, того, что нравится, что не нравится. Бытовых привычек, которые раздражают, и тех, которые наоборот…

В какой-то момент Лана развязала мои руки… и позволила связать свои. После чего было ещё много вопросов, но уже моих к ней.

В какой-то момент и я развязал её. Мы намотали концы «верёвки» на кулаки: я на свой, она на свой, и продолжили нашу ночь.

Это было… это был… непередаваемый словами опыт. То, что я чувствовал в эту ночь… такого у меня не было ни в этой, ни в «прошлой» жизни. Эта ночь полной откровенности и честных ответов на неудобные вопросы… страшно, до ужаса, больно, до кровавых царапин на душе, сладко до экстаза…