Непростые смертные

– Няньки все окна позатыкали, – презрительно, но беззлобно фыркнул старшина, посторонившись, пропуская её в светёлку.

Маришук вошла. Оглядела диковинный ковёр, серебряное зеркало, заметила сундучок для украшений… Прислушалась к себе – она не завидовала.

– Сестра, – томно позвала Янка. – Тяжело мне.

Маришук сняла шубу, рукавицы, сложила в ногах кровати и села сбоку. Поглаживая сестру по влажной щеке.

– Может, – выдохнула Янка, – двоих ношу?

– Может, – легко согласилась Маришук.

– А его мать… свекровь… в родах умерла…

– Это ты к чему? – нахмурилась Маришук.

– Нет-нет, ничего…

*

К весне вернулось долгожданное войско. С вишен облетал эфемерный трепетный цвет. Земля между простеленными деревянными сходнями превратилась в чавкающую чёрную грязь.

Маришук взяла сыновей за руки и спустилась на нижнюю ступень крыльца. Муж прискакал на незнакомом жеребце. Сам целый и невредимый.

Янка встречала своего тоже с дитём. Маришук не видела, потому что из хором сестру не выпускали, но знала, что родился сынок. Сейчас Маришук не думала о сестре.

Муж спрыгнул на крыльцо, скрипнуло крепкое дерево, с сапог, вымазанных по колено, осыпалась густая грязь.

По улицам северным заунывным ветром носился плач. Маришук запирала от него ставни. Марфуша собрала детей и точно мышь затаилась с ними в комнатке. Муж кормил жеребца в стойле.