Непростые условия

— Все будет исполнено, — пропела Эффи и положила трубку.

* * *

— Джентльмены, — сказал в заключении председатель жюри, — мы затратили много времени на слушанье этого дела, и я понимаю ваше желание покинуть поскорее зал суда, но разрешите мне в вашем присутствии выразить нашу общую благодарность и благодарность представителя Скотланд-Ярда мистера Гринголла частному детективу мистеру Кэллагену за содействие полиции в расследовании обстоятельств трех смертей, по поводу которых вы только что вынесли свои вердикты. Джентльмены, вы свободны.

У выхода из здания суда Кэллаген столкнулся с Гринголлом.

— Ну и дела, черт побери! — вместо приветствия пробурчал Кэллаген. — С каких это пор полиция стала выражать свою признательность частным детективам?

— Обычный формализм, Слим. Числится за нами такой грешок… — отшутился Гринголл. — И позвольте мне на прощанье дать вам один совет: вы снова умудрились выйти сухим из воды, но не испытывайте больше судьбу, Кэллаген. Рано или поздно вас занесет далеко, и тогда вы нарветесь на крупные неприятности.

— В самом деле? Надеюсь, что вы меня не прогоните, если в этом случае я приеду к вам за советом, — рассмеялся Кэллаген. — Передайте от меня привет комиссару.

Гринголл печально покачал головой и зашагал вниз по улице, а Кэллаген сел в машину и неторопливо поехал в сторону Алфристауна. У него не было оснований сетовать на фортуну, все закончилось, как нельзя лучше.

У пересечения дорог Хэнтовер-Алфристаун он вновь увидел зеленую калитку в стене, окружающей «Темную рощу».

Когда машина почти поравнялась с калиткой, она открылась. Виола и Патриция Аллардайс вышли на дорогу.

Кэллаген остановился, и девушки подошли к нему.

— Доброе утро, Слим, — приветствовала его Патриция. — Мы с Виолой только что говорили о вас и обо всем случившемся. Я пыталась убедить ее, что нельзя заклиниваться на прошлом. Жизнь продолжается, и надо взять от нее как можно больше хорошего. Вы меня поддерживаете?

— Полностью. По-моему, просто грешно быть несчастной в такой день, как сегодня.

— Извините, я тороплюсь в деревню, а на прощанье скажу вам, что мы очень надеемся, что вы не откажетесь погостить у нас, ведь каждый человек нуждается в отдыхе, а нам всем приятно будет видеть вас в «Темной роще». Лично я думаю, что скучать вам не придется. Моя сестра Виола думает то же самое, хотя, конечно, ни за что не признается в этом: у нее утром начался приступ сверхскромности.

— Патриция, ты неисправима! Разве можно говорить такое?.. — попыталась остановить ее Виола.

— Ты меня плохо знаешь, — с детским озорством предупредила сестру Патриция, — я еще не такое могу сказать, если потребуется.

Она рассмеялась и удалилась, имитируя походку какой-то кинозвезды.

— Может быть, вы и в самом деле останетесь, Слим? — робко спросила Виола. — Оставайтесь, пожалуйста, а то я не знаю, как и отблагодарить вас. Мы так обязаны вам… Тетя Онория просила передать, что она никогда не простит вас, если вы не примете нашего приглашения.

— Этого я бы не пережил, — притворно вздохнул Кэллаген, — поэтому я остаюсь. Благодарю вас за приглашение, Виола, мне только придется предупредить моего секретаря. Садитесь в машину, я позвоню из телефонной будки у дороги.

Виола села рядом с Кэллагеном, тот развернулся, и машина исчезла за поворотом дороги.

Патриция вышла из укрытия, в котором пряталась после своего «ухода», пересекла дорогу и вернулась через калитку в сад. Мисс Ваймеринг шла ей навстречу.

— Ну как? — спросила она, — мистер Кэллаген принял наше приглашение?

— Готова держать пари, что он останется, — усмехнулась Патриция. — Сейчас он куда-то укатил с Виолой, но боюсь, что моя сестрица даже не осознает, как ей подфартило…

— Что ты хочешь этим сказать, Патриция? — строго осведомилась мисс Ваймеринг.

— Я хочу сказать, что Виола влипла, — тоном опытного человека объяснила Патриция. — Когда Слим первый раз появился у нас, Виола была чересчур крута с ним, даже угрожала выбросить его отсюда. А сегодня — взгляните на нее — кротка, как ангел, и прямо светится от счастья при взгляде на Кэллагена…

Патриция вздохнула.

— Ну, если он не остановит машину на опушке и не потребует соответствующей компенсации, ей Богу, я разочаруюсь в нем.

— Господь с тобою, Патриция, о чем ты опять говоришь? — пробормотала мисс Ваймеринг. — Мистер Блэнкинс послал ему вчера чек на тысячу фунтов, ты считаешь, что этих денег недостаточно?

— Деньги, деньги… Есть кое-что дороже денег, — пояснила Патриция. — В конце концов, не в них счастье.

— Боже мой, — догадалась, наконец, мисс Ваймеринг, — уж не намекаешь ли ты на то, что после всех наших бед и волнений Виола опять думает о браке?

— Ну, я не стану утверждать, что она сразу уж задумалась о браке, — уклончиво заметила Патриция. — Я думаю, что теперь Виола с этим спешить не будет… Но неужели вы, тетя, никогда не слышали песенки «Люби их всех, а там, что Бог подаст…»

Насвистывая мелодию этой песенки, Патриция направилась к дому.