Непроторенная Дорога

С другой стороны, многие родители мешают процессу развития детей, и это еще хуже, чем обычная нечувствительность или пренебрежение. Невротики, в силу своей привычки брать на себя ответственость, могут быть превосходными родителями — если их неврозы относительно умеренны и если они не загружают себя различными ненужными видами ответственности до такой степени, что на родительскую ответственность просто недостает сил. Характеропаты, наоборот, оказываются очень плохими родителями, которые живут в блаженном неведении относительно того, сколь разрушительно и жестоко они обращаются с собственными детьми. Говорят, что «невротики делают несчастными себя, характеропаты — всех других». Самыми несчастными среди этих «других» являются родные дети. Как всегда и во всем, эти родители не могут осознать своей родительской ответственности. У них есть тысяча отговорок, чтобы отмахнуться от детей, вместо того чтобы уделить им необходимое внимание. Когда их дети становятся правонарушителями или у них возникают трудности в школе, родители-характеропаты автоматически возлагают вину на школьную систему или на других детей, оказывающих «дурное влияние» на их ребенка. При таком отношении истинная проблема, конечно, игнорируется. Уклоняясь от проблем, характеропаты служат образцовой моделью безответственности и для своих детей. В конце концов, в своем стремлении избежать ответственности всегда и везде, родители-характеропаты начинают возлагать эту ответственность на детей: «Вы, родненькие, меня в гроб загоните», или: «Я не развожусь с твоей мамой (твоим папой) только из-за тебя», или «Это из-за тебя мама превратилась в неврастеничку», или: «Я мог бы (могла бы) поступить в колледж и прекрасно его закончить, но надо было заниматься тобой». Фактически, такими фразами родители говорят детям: «На вас лежит вина за мой неудачный брак, за мое душевное нездоровье, за мою несчастливую жизнь». Дети часто принимают эту вину на себя, поскольку они еще не могут понять, что это неправда, а приняв на себя вину, становятся невротиками. Так и выходит, что у родителей-характеропатов почти неизменно вырастают дети-невротики или дети-характеропаты. Так грехи родителей сказываются на их детях. Люди, страдающие характеропатией, неэффективны и деструктивны не только в роли родителей; все особенности их характера обычно распространяются и на супругов, друзей, на деловые отношения — на любую область их деятельности, где они не способны взять на себя ответственность за качество этой деятельности. Это неизбежно, потому что, как уже говорилось, никакая проблема не может быть решена, если кто-то не возьмет на себя ответственность за ее решение. Когда характеропат обвиняет в создании проблем кого-нибудь (супруга, ребенка, друга, родственника, начальника) или что-нибудь (дурное влияние, школу, правительство, расизм, общество, распущенность, «систему»), то эти проблемы только нарастают. Ничто не решается. Отрицая свою ответственность, такой человек может чувствовать себя вполне комфортабельно, но он перестает решать жизненно важные проблемы, перестает расти духовно и превращается в мертвый груз для общества. Он сбрасывает свою ношу, перекладывает свои тяготы на общество. В 60-е годы возник афоризм (его приписывают Элдриджу Кливеру), актуальный всегда и для всех: «Если ты не часть решения, тогда ты — часть проблемы».

Бегство от свободы

Если психиатр диагностирует характеропатию у пациента, то лишь благодаря тому, что отчетливо видны примеры уклонения этого индивида от ответственности. А ведь почти каждый из нас время от времени пытается, применяя иногда очень тонкие и незаметные ухищрения, избежать болезненной акции — принятия ответственности за свои собственные проблемы. Излечением моей скрытой характеропатии (мне в то время было тридцать лет) я обязан Маку Беджли. Он был тогда директором амбулаторной психиатрической клиники, где я проходил курсы усовершенствования как психиатр. Я и мои коллеги получали пациентов по очереди, но, может быть оттого, что я был более заботлив с пациентами и более прилежен в занятиях, чем большинство моих товарищей, я обнаружил, что работаю намного дольше, чем они. Мои товарищи встречались со своими больными раз в неделю, а я — два или даже три раза. А в результате они заканчивали работу в клинике и отправлялись домой в половине пятого, а я возился со своими назначениями до восьми или девяти часов. Моя душа исполнилась возмущения, которое крепло по мере того, как я выматывался. Наконец я понял, что надо что-то делать. Я пошел к доктору Беджли и объяснил ему ситуацию. Я поинтересовался, можно ли мне выйти на несколько недель из этой бесконечной круговой очереди на пациентов, чтобы перевести дух. Считает ли он это возможным? Или он может подсказать другое решение проблемы? Мак выслушал меня, не перебивая, очень внимательно и доброжелательно. Когда я закончил, он еще какое-то время помолчал, а затем произнес сочувственно:

— Да, я вижу, что у вас есть проблема. Я засиял, радуясь, что меня поняли.