Его лицо искажается от боли. — Я не знаю, как мы до этого дошли, Эмма. Я не знаю, что я такого сделал, чтобы ты думала обо мне подобным образом.
— Я не поеду с тобой.
Он кивает и проходит мимо меня. — Я этого и ожидал. — Открывая дверь, он поворачивается ко мне. — Тогда оставайся здесь, Эмма. Если ты чувствуешь, что здесь твое место и ты хочешь здесь быть, оставайся. Кто я такой, чтобы тебя удерживать? Мы оба знаем,
ты всегда делаешь то, что хочешь.
И затем он уходит.
Глава 12
Когда не остаётся сил себя сдерживать, Гален сворачивает на обочину. Выключает фары. Захлопывает за собой дверь машины. Он уходит вглубь леса, чтобы быть незамеченным проезжающими мимо машинами. И выплескивает всю свою обиду на ближайшее дерево.
Он пинает ствол снова, и снова, и снова. Кора уступает место древесине, но Гален не останавливается. Лишь тонкие полосы лунного света, пробивающиеся сквозь деревья, скудно освещают его мучения, чему он весьма признателен.
— Какой же я идиот, — он срывает злость на массивном стволе, оставляя ему новые повреждения.
Гален поворачивается и сползает спиной по дереву, подтягивая колени к подбородку.
Ранит же куда сильнее, что все это время он считал, будто она чувствует по отношению к нему тоже самое. Её поцелуи; то, как она прижималась к нему, словно ей не хватает его близости; ее уловки, чтобы ненароком к нему прикоснуться — опереться на его руку или коснуться его ноги под обеденным столом. Как он мог так ошибиться в ее чувствах?
Он хотел объяснить ей свои чувства. Вот так объяснил! Заявил, что не желает ходить в колледж, и вдобавок, едва сдерживается, чтобы не распускать руки в её присутствии. Он закусил кулак, сдерживая стон
Только он собирался пояснить, почему хочет для неё жизни в океане — что это позволит провести им больше времени вместе — как она сказала, что уже чувствует себя его пленницей. А значит, они и так проводят вместе слишком много времени.
Ему же было бы мало целых столетий с ней. Он понимает это всем своим существом.
Но она не чувствует того же.
И это больше, чем Гален мог бы ей дать. Даже если она согласится жить с ним в океане, они всегда будут вынуждены терпеть любопытные взгляды и шепот сплетен. И если бы он остался с ней на суше, ей всегда приходилось бы быть осторожной с другими людьми, скрывая то, кем она является на самом деле. Точно так же, как и ему.
Все это время он считал, что Антонис поступил жестоко, отправив сюда свою внучку-полукровку и дав ей надежду, что ее вид не обязан всегда быть изгоями для Сирен. Король Посейдона должен был знать, что ей захочется наладить мир между полукровками и двумя океаническими королевствами.
Но совсем не на это рассчитывал Антонис. Ему нет никакого дела до мира между ними, иначе бы он давным-давно предпринял бы что-то на этот счет, еще впервые обнаружив этот сонный маленький городок. Вместо этого, он никому ничего не рассказывал. Никогда. Пока не повстречал Эмму, свою внучку-полукровку, которую он с радостью отправил сюда — ведь он заботился о ее счастье. Не важно, кто она или что она, или где она. Он дал ей другой шанс, другой выбор. И он доверил ей свой секрет. Или же это исключение, сделанное Архивами для полукровки, побудило Антониса к действию? Все-таки, возможно ли, что на самом деле его планы преследуют примирение с Нептуном?