Непутевая, или Подарок для принца (СИ)

Едва взглянув на нее, с Ворона слетела вся спесь и бравада. Я тоже устыдился. Хороши! Забыли, как совсем недавно на ее глазах месили друг друга насмерть? Страшно подумать, что только что пережила эта девушка, у меня до сих пор в ушах стоит ее леденящий кровь крик. Я буду просыпаться от него в ночных кошмарах!

Тьярри сграбастал ее в охапку и охнул, только сейчас сообразив, что не дал магии закончить исцеление.

— Ворон, ты бы хоть при смерти не нарывался! — хохотнул я, глядя, как тот морщась от боли оседает на камни и хватается за ребра.

— Я тебе с детства много задолжал! — огрызнулся тот, взглядом обещая мне веселую жизнь.

Я засмеялся:

— Заметано. Только очухайся сначала!

За Тьярри я уже не волновался. У него охрана как стена: и в Кавьердер доставят, и пылинки сдувать будут. Больше беспокоил отец. Подобрав свой меч, подошел к нему. С первого взгляда — дело плохо. Кажется, что руки и вовсе нет, словно она полностью сгорела. Надеюсь, баба Шуша знает, чем помочь.

— Ты как? — спросил у него, стараясь не смотреть на плащ, которым мать обмотала его руку.

Отец пожал здоровым плечом:

— Ну, моя магия при мне, поэтому еще поживу.

А вот за это нужно благодарить Тьярри. Я оглянулся. О, похоже, ему лучше: Ворон, не обращая внимания ни на кого, вдохновенно целовался с Кьярой.

Король обнял меня за плечи и улыбнулся:

— Горжусь тобой, Лайэль. И не могу поверить, что ты смог…

Силиция схватила под руку, что-то восторженно шептала на ухо, но я не слушал. Потому что мыслями уже был далеко отсюда…

Глава 13

Мой (не)подарок

Диали

— Святая Эффа и луноликие эллины! Диали, да выйди ты уже к нему и намекни, что он напрасно надрывается! Или не напрасно? — Греттель вытерла руки о передник и подошла ко мне.

Я тихо хихикала, стоя за занавеской, и, вытянув шею, наблюдала, как под моим окном надрывается Габриэль. При полном параде, в кружевном воротничке, начищенных штиблетах и с зализанными назад волосами.

— А тебе разве не нравится?

— Нравится?! — брови Греттель поползли вверх. — Да у меня мороз по коже пробирает от его подвываний! Того и гляди меридорские волки сбегутся посмотреть, кого тут так жестоко мучают!

— Нет, Греттель, наоборот, — хихикнула я, — они сюда близко не подойдут, напугаются, что их будут мучить так же.

Габриэль тем временем прочистил горло и затянул следующую, еще более душераздирающую композицию. На самой высокой ноте его голос сорвался и дал петуха, отчего я прыснула в кулак.

— Гляди-ка, какой щеголь, — Греттель оценивающе цокнула языком, выглянув в окно. — Наглаженный да напомаженный! Не парень, а картинка! Куда уж Флориану до него…

После моего возвращения из дворца, Габриэль, судя по всему, решил, что я бросила принца ради него, и активизировал свои ухаживания. Каждый день Эмили находила у порога цветы, а каждый вечер мы вынужденно слушали всем домом серенады. Примечательно, что в дом Габриэль не шел, несмотря на то что Греттель неоднократно предлагала поговорить. Видимо, спешил таким образом закрепить мои чувства к нему, а уж потом ставить жирную точку, засылая сватов.

А еще удивляло, что этот горе-певец до сих пор не попался ни в одну ловушку Этьелена. Здесь у меня не было никаких вариантов, кроме как предположить, что мальчишкам нравятся его концерты. А иначе непонятно, почему они оставили без внимания столь очевидную мишень.

Габриэль затянул длинную ноту, закашлялся, и его песню тут же хрипло подхватила шавка Жана. Псина выла вдохновенно, на надрыве, вкладывая в исполнение всю свою собачью душу. М-да, наверное, только мы с Греттель ничего не смыслим в вокале, а у Габриэля тут уже наметилась своя армия фанатов.

— Так что — не напрасно? — повторила свой вопрос сестра, хитро щурясь.

Как-будто не знает ответа! Я с разбегу прыгнула на кровать, хватая в охапку разбросанные по ней листы «Королевского вестника». Несколько дней она прятала их от меня, а вот вчера, сияя, принесла стопочкой мне в спальню.

А почитать было о чем. Королевский дворец просто искрил новостями. Кавьердер обрел короля, а Меридор — молодую королеву. И тут, и там велись дебаты, что будет дальше. Кто-то предсказывал объединение Кавьердера и Меридора под властью короля Тьяуруса, кто-то уверял, что Меридором править будет исключительно его сын. Одно было ясно: новый король Кавьердера не тронет Алайю, более того, клянется ее защищать в случае необходимости от внешнего врага, и вообще заключает с нами мир на доверии.

Но самая главная новость — та, что заставляла мое сердце трепетать, — это известие о том, что отцом ребенка Кьяры был признан вовсе не Лайэль. «Вестник» извинялся за недоразумение перед принцем Флорианом и поддаными Алайи и поздравлял короля Тьяуруса с наследником.

Еще большее удивление вызвал тот факт, что брак Тьяуруса и Кьяры давно был тайно заключен. Не знаю, что сказал король Антуанэль, когда узнал, что в отборе невест участвовала замужняя дама, но на фоне того, что происходит, этот скандал был никому не интересен.