Непутевые заметки к путевым делам дипломатии, этнополитики, и не только. Часть I

Как уже, наверное, стало понятно, самым интересным по итогам моих трёх практикантских «ходок» на Смоленку оказалось общение с внутримидовским миром. А там, копни чуть поглубже, открываются разные разности и чудеса чудесные. Вон, главный советник департамента, шустрый дедок на вид лет 80 надувает щёки и имитирует бурную деятельность, занимаясь «вопросами развития молодёжной «восьмёрки»[5]. Ну, а кому же ещё? Так вот, этот не совсем ещё молодой дипломат регулярно заглядывал в кабинет к всамделешнему молодняку, т.е. вчерашним и нынешним практикантам, чтобы они помогли ему разобраться в премудростях жития и актуальных интересах молодёжи. Другой, не менее опытный сотрудник, постоянно ходил по кабинетам, вопрошая сидящих в них коллег на синонимы к словам и выражениям. Нет, он не странный чудак, хотя и люди со справками там иногда попадаются. Он просто перманентно занят написанием речей и выступлений для Министра. В этом состояла его основная работа – не допускать однокоренных слов в абзаце и не использовать повторяющиеся термины и выражения в масштабах одной страницы. С такой постановкой вопроса даже увесистые словари синонимов не всегда справляются. Так что не удивляйтесь большому количеству англицизмов типа транспарентности и инклюзивности в речах руководства МИД, а также безымянных заявлениях ведомства по различным информповодам. Не от хорошей жизни.

Однако в студенческие годы мне было недосуг теоретизировать по поводу рутинного бытия потенциальных коллег, мне вообще мало что там было интересно в их повседневной практике. Думать о неинтересном, откровенно говоря, ленивое и бестолковое занятие. Моя личная дилемма была проста как два стога сена перед ослом: проходить языковое тестирование во внешнеполитическом ведомстве и оформляться в заграничную командировку (куда именно сразу никто не говорил, вероятно имели значения результаты экзаменов) или не оформляться ни в какие загранки в принципе и продолжать попытки осмысления научного метода Карла Поппера и его философии современного естествознания в рамках самой что ни на есть обычной гуманитарной аспирантуры РГГУ. Последние перспективы объективно вызывали зевоту и некоторую обречённость из-за отсутствия сколь-нибудь видимой движухи и не покидающего ощущения бесполезности этих учений с точки зрения практического применения. Кроме того, оставаясь в русле науки, тумана и неопределённости в карьерном смысле было не меньше, чем подходов к спасению провалившихся в ходе верификации научных теорий, т.е. была полная и конкретная пустота.

Иными словами, выбор дальнейшего пути был предопределён в связи с отсутствием выбора как такового. Хотя в то время я объяснял себе сложившуюся безальтернативность объективной крутостью дипломатической карьеры. Быть дипломатом – это же как звучит!

Дело в том, что в период серии студенческих практик в Министерстве иностранных дел сама судьба толкала меня в специфические и местами интригующие объятия этого ретроградного учреждения, где по устоявшейся хрен знает с каких времен традиции любое новшество воспринимается и перенимается со скрипом и даже надрывом. Приходящая туда молодёжь должна или принять эту музейную специфику, благополучно встроившись таким нехитрым образом в систему достойнейших ретроградов, или после первого же опыта бежать куда подальше от забюрократизированного донельзя учреждения. Само Министерство бесцельно тоннами плодит и пожирает бумагу, а также навязывает убогую специфику штабной работы, в которой даже манера напяливания скрепки на документ (по принятому здесь «фэншую» – маленькой петелькой на фронтальной стороне) порой имеет большее значение, чем содержание скрепляемого документа.

* * *

Итак, с конца 2007 г. я медленно, но верно принялся паковать чемоданы в свою первую долгосрочную заграничную командировку. Почётное право сдувать пыль и снимать копии с бумажных архивов великих умов Смоленки по наследству перешло другим, более заточенным на грызение суперобложек практикантам и начинающим дипломатам. Как впоследствии окажется, та первая поездка придала импульс новому увлечению: изучению зарубежных стран через понимание сущности людей и народов, их коллективного мифотворчества и сопутствующей жизненной философии. Полученный опыт восприятия кривой парадигмы нравов иностранцев оказался весьма ценным материалом для лучшего понимания себя в этом мире. Самоизобретённая методика анализа внутреннего «Я» через мироощущение других позволила успешно решать, как сугубо профессиональные, так и не менее важные личные задачи. Причём за долго до появления на просторах Интернета инфоцыган, знающих безусловную истину и правильные алгоритмы действий буквально на все случаи жизни.

* * *

ГЛАВА II. ХРОНИКИ ЭСТОНСКОЙ САМОБЫТНОСТИ

О некоторых свойствах болот и каменистой почвы в разрезе истории.