Непутевые заметки по Европе

Процесс обучения, разумеется, проводился исключительно на английском. Нас заставляли смотреть на всякие картинки и давать им описания, а также читать всевозможные тексты и пытаться понять, о чем же там, собственно, говорится. Понятное дело, что за две недели при любом обучении язык таким образом изучить невозможно, равно как выучить его за три дня по методу Илоны Давыдовой. Единственное, что в обучении было весьма полезно, — преподаватель нам очень четко и подробно объяснил, что следует как можно быстрее забыть практически все английские пословицы, поговорки и «крылатые выражения», которые мы учили в школе, ибо англичане просто умирают со смеху, когда слышат в устах иностранцев поговорки, почерпнутые из произведений Диккенса.

В общем, первую неделю я выдержал довольно спокойно. В первой половине дня учился, во второй — ожидал Марию в ближайшем пабе, так как она училась вечером. Из-за этого паба, кстати, я становился все более и более загадочной фигурой в своей группе, так как практически никто из студентов школы по пабам не ходил. Для них это было дороговато. Да и верили они практически всему, что я им плел. Мы в середине дня обычно встречались с Марий и Ладой во дворе школы, и у меня как-то в группе спросили, с кем это я встречаюсь и беседую. Я ответил, что это — две мои жены, что ни у кого в группе не вызвало и тени сомнения. Наверняка они до сих пор рассказывают своим семьям про загадочного русского, который ходит в школу, владеет цирком и имеет две жены.

Из-за разницы в расписаниях у нас практически не оставалось времени на то, чтобы ходить посещать какие-то знаменитые места в Лондоне. Зато я в должной мере исследовал практически все окрестные пабы, так что теперь легко могу написать небольшую монографию об английских сортах пива. Кстати, в тот момент, когда мы туда приехали, в Лондоне началась «Неделя пива». Я много слышал об отмечании этого праздника в Германии (там собираются люди со всего мира и говорят, что праздник по количеству народа и мероприятиям напоминает карнавал в Рио). В Лондоне же «праздник пива» проходит без особой помпы. Просто вечером в пабах собирается куча людей, которые пьют пиво, смотрят по телевизору футбол или крикет и непрерывно орут.

Вечерами мы обычно втроем гуляли по Оксфорд-стрит (это большая улица, где сконцентрировано дикое количество магазинов, ресторанчиков и кафе) или валялись в шезлонгах в Гайд-парке. Ужинать приходилось в городе, так как кулинарные изыски Кристин не совпадали с моими гастрономическими предпочтениями (после «шикарного» первого ужина она просто на стол ставила тарелку с рисом и тарелку с картошкой). На Оксфорд-стрит можно было найти заведение на любой вкус и кошелек. Нам больше всего понравилась сеть ресторанчиков «Стейк-хауз». Они все выдержаны в одном стиле, и там дают одинаковые блюда. Так что, когда видишь в любом месте Лондона название «Стейк-хауз», всегда знаешь точно, что ты там получишь и сколько это будет стоить.

После первой недели, впрочем, рестораны нам надоели и Мария решила сама приготовить настоящий русский ужин. Кристин, разумеется, не возражала. Я в супермаркете накупил уйму всяких продуктов (которые обошлись примерно в четверть той суммы, которую мы обычно платили за ужин на троих) и Мария приготовила борщ, котлеты с пюре и еще уйму всяких вкусностей. Кристин с детьми были просто в шоке от всего этого изобилия, долго не кокетничали, а сразу сели за стол и быстренько умяли по паре тарелок борща и десятку котлеток. После наслаждения благами русской кухни Кристин расщедрилась настолько, что добавила в ванную кувшин, который должен был изображать душ, а также, пыхтя, затащила в нашу комнату ламповый черно-белый телевизор, чтобы мы могли заглушать шум машин, которые всю ночь проносились за окном и не давали спать. Это было очень кстати, так как спать в таком грохоте было просто невозможно, а при просмотре телевизора мы могли лишний раз попрактиковаться в языке. Этот агрегат, впрочем, ловил одну-единственную программу, по которой ночью показывали всякие эротические фильмы. Я все время пытался делать синхронный перевод, но, кроме фразы «Целуй мою кошку, мед», там больше ничего не звучало.