Нерассказанная сказка Шахерезады

Только ее любимый ничего делать в ЕЕ доме не желал. Вот если бы Лена прописала его, провинциала, тогда да. А так… Чего это ему стараться? Он свой труд и деньги в жилье вложит, а она себе другого найдет и вышвырнет его после. Он ей никто, просто сожитель бесправный. В словах этих был резон, и Лана начала подумывать о том, чтобы милого прописать, да вмешалась мама. Сказала, сделаешь так, лишу наследства. Ни в бабкиной квартире (одна из двух была еще жива) доли иметь не будешь, ни в моей. Если бы Руслана в своем волооком водителе была уверена, наплевала бы на наследство. Любовь важнее! Но когда мужчина готов на тебе жениться только в случае, что ты его пропишешь, а начать что-то делать по дому намерен лишь после этого… Возникают сомнения в искренности его чувств. Был у Ланы уже никчемный муж. Сидел на шее, не помогал, зато много требовал. Ладно, не оттяпал ничего при разводе, поскольку жили на частной, а ценных вещей не имели. Да и откуда им взяться, если работает только жена?

Еще полгода Руслана пожила со своим водителем. Но милый загулял, и… Нет, она не выгнала его, он сам ушел. Но с новой пассией не сложилось. Не так сытно, уютно было. Да и в сексе та оказалась не такой горячей. Думал вернуться к Лане, но она не приняла. Допустила до тела несколько раз, поимела немного денег, да и дала от ворот поворот.

Больше Лана не влюблялась. Ей нравились многие, если не сказать, все. Кто приласкает, тот и хорош. Она могла бы проникнуться серьезным чувством к одному из них, да ей не давали шанса. Ни один не отнесся с уважением, не захотел узнать ее, как человека, помочь просто так, без ожидания расплаты за это. Но хуже всего – мужчины бросали ее первыми. И те, с кем конфетно-букетный период длился аж несколько дней, и кому она отдавалась в вечер знакомства. И кого она просто просила повесить гардину или собрать шкаф, и те, кто давал деньги, чтобы для этого она наняла мужа на час. И симпатичные, и паршивенькие. И водитель, и начальник гаража. Последний был Ланиной гордостью. Видный, воспитанный, на «БМВ», пусть не новом. Он не приходил с пустыми руками, всегда фрукты, шампанское, тортик. А не как некоторые: «Есть че пожрать?» Но, увы, женатый. Он тоже бросил Лану, посчитав слишком навязчивой, ведь такие дамочки – угроза благополучной семейной жизни.

О принцах Руслана не мечтала даже в детстве. А в зрелости и подавно. Бизнесменов или докторов наук у нее не было. Она прекрасно понимала, что богатого, как и очень умного, не заинтересует. Да и негде ей было с ними знакомиться!

В сказку Лана играла только в отпуске. Она брала его сразу на месяц. Неделю готовилась, а на три покупала путевку в Турцию. В дорогой отель, где не только сервис, но и красивые сотрудники, много магазинов на территории, и почти во всех продавцы мужчины. У Русланы в каждую поездку случались яркие романы. Ей говорили много красивых слов, совершали ради нее поступки. На ней даже жениться обещали. И первый раз она поверила. Но ее обманули, и она перестала относиться серьезно к своим турецким кавалерам. Некоторыми пользовалась по малости, отдавалась за подарочки, с другими играла в любовь.

…Руслане перевалило за тридцать, а жизнь не изменилась: та же работа, сомнительные кавалеры, гостинка с общим душем. На персональный она скопила, но решила не вкладывать деньги в свою халупу. Бабушке уже за девяносто перевалило, скоро ее внучкам перепадет наследство. Но старушка, хоть и жаловалась на здоровье ежедневно, на тот свет не торопилась. И переезжать не желала. Не в дом престарелых, нет! К дочке. Та предлагала забрать ее к себе, прописать, а квартиру продать, пока она не обветшала окончательно, и разделить деньги на троих. Бабка боялась, что ее обманет собственное чадо. Внучкам же она тем более не доверяла. Обе проститутки! Только старшая, Люська, дорогая, живет хорошо, жирно, а младшая, Ланка, дешевая, даже душ не может себе сделать. Жир у нее только в боках. Бабка первая наклеила на Лану ярлык, остальные подхватили. К сестре же прозвище не прилипло, хотя и она не отличалась моральными принципами, могла и загулять, и мужика раскрутить, и стянуть у пьяненького любовника денежки из кошелька. Но выглядела как девушка-ромашка, поэтому никто о ней дурно не думал, одна бабка.

– Вот по́мру, делайте, че хо́чете, – неизменно отвечала она, окая, да еще коверкая слова. Столица ее не изменила, бабка оставалась деревенской, и внучки в детстве ее стыдились.

Но если на улучшение жилищных условий Лана все же рассчитывала, то на личное счастье… Увы и ах… Лишь слабо надеялась.

Женщинам их рода вообще с мужиками не везло. Бабкин супружник повесился. Мамин, отец Ланы и ее сестры, скоропостижно скончался, не дожив до пятидесяти. У Люси мужа посадили. Хорошо, не с конфискацией. Поэтому и жила более или менее. Не жирно, как считала бабушка, но приличнее, чем сестра. Но в отличие от Ланы не могла открыто гулять. Она воспитывала дочь (опять дочь!), ждала мужа с зоны и вела себя осторожно. Надеялась на счастье в будущем. Не таком и далеком – благоверному дали «всего» восемь лет.