Нерассказанные приключения. Повелитель Тёмных путей (ЛП)

Мэншун взмахнул рукой и погрузил их в сон. Его солдатам потребуется время, чтобы пересечь улицы и добраться до входа в этот особняк; будет лучше, если тревога не поднимется до того момента, как они начнут штурмовать двери.

Всё шло очень гладко. Он подошёл туда, где мог встать над стражниками и оглядел их на предмет полезной магии, которую мог у них изъять.

— Да начнётся жатва, — произнёс он вслух, — и пускай от путевых повелителей отвернётся удача.

Интерлюдия в Иннарлите

— Чужак! — проревел старший констебль Иннарлита. — Выйди вперёд!

По обеим сторонам его широких, закованных в сверкающие доспехи плеч стояла троица бесстрастных констеблей — в таких же сверкающих доспехах и с жезлами в руках. Лучше как следует подготовиться, когда бросаешь вызов волшебнику.

Старший констебль Лорельд обрушил свою булаву на дверь — скользящий удар оставил отметину, но не проломил её, однако в палате за дверью раздался отразившийся эхом грохот.

— Эльминстер! — проревел он. — Тебя застали за кражей королевских красок и кистей, и ты принёс их сюда! Выходи, вор!

Дверь распахнулась.

Из расположенного за ней озарённого тусклой лампой сумрака выступил высокий, худой, белобородый мужчина — босоногий, и, на самом деле — тут глаза констебля вылезли из орбит — одетый лишь в сотни мазков высохшей краски и дамскую полупрозрачную ночную рубашку, натянутую на тело. Он с небрежным видом опёрся о дверной косяк, приняв позу, которую можно было описать лишь как праздную — и даже беспечную.

— Да? Ты принёс вино?

Старший констебль Лорельд слегка побагровел у висков. Его ноздри раздулись. Констебли вокруг него сменили бесстрастный вид на суровое выражение, торопливо нацелив свои жезлы на мужчину в дверном проёме.

— Ты стоишь в королевской крепости, волшебник! — закричал Лорельд. — Именем Сперенцы, королевского наместника Иннарлита, я арестую тебя, чтобы заставить предстать перед правосудием! Ты украл её художественные принадле…

Эльминстер издал грубый звук и показал ещё более грубый жест.

— Ба! Ничего такого я не делал.

— Ты… ты что, смеёшься надо мной? — старший констебль не мог поверить своим глазам. — Ты весь покрыт красками Сперенцы — с головы до пят! Ты что же, думаешь, я слеп?

— Нет, — процедил Эльминстер, — ты просто глуп.

Он присмотрелся к гостям, чтобы убедиться, что никто из констеблей не сжимает графин у него за спиной, затем добавил:

— По крайней мере, слишком глуп, чтобы принести вино.

— Я не стану обмениваться с тобой колкостями, волшебник! Я требую твоего немедленного подчинения—встань на колени и протяни запястья для кандалов! Ты предстанешь перед Её Превосходительством для понесения наказания и…

— Наказания? Наверное, сперва ты хочешь определить мою вину? А может быть, мою невиновность? Или в Иннарлите нет иного закона, кроме прихотей его старшего констебля?

Лорельд стал уже фиолетовым и весь дрожал.

— Ты… ты действительно заявляешь, что не крал художественные принадлежности, когда свидетели—больше двух десятков слуг и придворных — видели тебя за этим занятием?

— Именно это я и заявляю. Я ничего не крал. И я могу предоставить собственных свидетелей, которые подтвердят моё заявление.

— О? Чужеземцев у тебя на службе? — оскалился старший констебль.

— Нет, персон, о которых могло слышать даже такое толстолобое брехло, как здешний старший констебль. Позвольте мне начать с самой Сперенцы. Затем некий городской лорд-волшебник, Ульдимар Броннет — он может быть известен вам под именем Маркуварл; их сын, принц Хайорн, о да, а ещё принцессы Амельра и Маринтра.

— Ага. Ты знаешь, что дача ложных показаний против королевской семьи Иннарлита — само по себе очень серьёзное преступление?

— Знаю, — подтвердил Эльминстер с улыбкой. — Думаю, ты увидишь, что они с радостью подтвердят мою невиновность по данному вопросу.

Абсолютное недоверие старшего констебля ясно было написано у него на лице.

— О? И, надо полагать, лорд-протектор тоже выскажется в твою защиту?

— Нет, боюсь, что нет, — мрачно ответил Эльминстер. — Однако оба его подчинённых — герцоги Хеннет и Порландур — присутствовали и могут засвидетельствовать…

— Даже не сомневаюсь, — ухмыльнулся Лорельд. — Даже не сомневаюсь. На самом деле, волшебник, я готов даже поставить на это свою карьеру. Если ты не сможешь добиться, чтобы все эти достойные люди поклялись в правдивости твоих слов, ты сгниёшь до костей, посаженный на цепь у самой холодной и сырой стены в самой глубокой из наших темниц, куда приходят умирать крысы! Я сам отведу тебя туда без промедления! Выходи из дверей, иначе мои люди сразят тебя!

— Правда же, — неодобрительно, как добрая, но разочарованная мать разгневанному ребёнку, сказал Эльминстер, — в этом нет необходимости…

— Волшебник, отойди от двери!

Вздохнув и пожав плечами, разведя пустые руки, Эльминстер подчинился приказу. Констебли с готовностью окружили его — и те, что находились прямо у него за спиной, были сметены кем-то другим, подошедшим к дверям.