Нерасторжимая связь

Мы миновали мост, автобус поехал мимо луга, где обычно проходят ярмарки. Небо было синее-синее, трава - зеленая-презеленая, и меня прямо-таки распирало. От добрых чувств. Я сказала, что поиграю в хоккей на траве. Именно "поиграю", а не "мне хочется поиграть". И он ответил: "Давай"; хотя я его не приглашала, это подразумевалось само собой. Мне даже в голову не пришло спросить, куда он едет и не пропустит ли работу из-за меня - мы просто остановили автобус и отправились гулять по лугу.

Она пригубила виски, и Муленберг спросил:

- Чем же вы весь день занимались?

- Гонялись за кроликами. Бегали взапуски. Грелись на солнышке. Кормили уток. Много смеялись. Болтали. Словом, общались. Черт возьми, Мули, но потом, когда он ушел, я попыталась понять, что же произошло между нами - и не смогла! Если бы такое случилось не со мной, я бы не поверила.

- И все закончилось в какой-то паршивой телефонной кабине?

Баджи мгновенно спустилась с небес на землю.

- Мы условились встретиться здесь. Дома мне не сиделось, от мысли о работе мутило, вот я и пришла сюда пораньше. Села и стала дожидаться его. Не пойму, зачем он позвал меня именно сюда... Что с тобой?!

- Ничего, - выдавил Муленберг. Поначалу мне подумалось просто: "Мир тесен". Баджи хотела расспросить, что это значит, но он отмахнулся:

- Не стану тебя перебивать. Скажу только, что с нами творятся диковинные дела. Ну, продолжай.

- На чем я остановилась? Ага... Значит, сидела я здесь вся такая счастливая, ждала, но мало-помалу в сердце закралась тоска. Потом я вспомнила о тебе, об убийстве в парке, о вчерашних фантастических событиях, и мне стало страшно. Захотелось убежать, но потом я решила взять себя в руки и не поддаваться панике. Вдруг мы с ним разминемся? Нет, такое допускать нельзя. Потом я испугалась вновь - мне взбрело в голову, что он имеет какое-то отношение к убийству сиамских близнецов и прочему. И я возненавидела себя за такие мысли. В общем, я места себе не находила. Наконец пришла к выводу, что самое разумное - позвонить тебе. Но в лаборатории телефон не отвечал. Коронер вообще не знал, где ты, и я.., о-о, Мули!

- Неужели я тебе так дорог? Она кивнула.

- Ну ты и вертихвостка! Не успела с одним любовником проститься, как...

Баджи закрыла ему рот рукой и возмущенно воскликнула:

- Как тебе не стыдно! Это не измена, Мули. Так, такое случилось со мной впервые. Он ко мне ни разу не прикоснулся и даже не выказал такого желания. Да это было и не нужно. Наша случайная встреча не переросла ни во что большее, ни к чему нас не обязала. Мы просто.., черт, слов не хватает.

Муленбергу вспомнилась обложка с портретом Прокофьева, стоящая около усилителя. "Верно, слов не хватает", - подумал он и ласково спросил:

- Как звать незнакомца?

- Звать?.. - Она вскинула голову, медленно повернулась к Муленбергу и прошептала:

- Я так его и не спросила. - Ее глаза округлились.

- Так я и знал, - произнес Муленберг и спохватился:

"Зачем я это сказал? Наверно, потому, что был почти уверен в.., чем?".

Внезапно он поинтересовался:

- Баджи, ты влюбилась в него? На ее лице отразилось недоумение.

- Я об этом не думала. Может, я просто не знаю, что такое любовь. Раньше мне так не казалось. Но случившееся со мной было меньше, чем любовь... - Она вдруг нахмурилась. - А в чем-то, возможно, и больше.

- Скажи-ка мне вот что. Когда он ушел, проведя вместе с тобой чудесный день, ты ощутила.., утрату? Она призадумалась.

- Нет, пожалуй, не ощутила. Он наполнил меня до краев и не унес особой ни капли. В этом все дело. Любовь такой не бывает. С тобой, во всяком случае, я никогда такого не испытывала. Он не отнял у меня ничего.

- Она у меня тоже, - сказал Муленберг, кивнув.

- Что?!

Но он ее уже не слушал. Он медленно поднимался, не сводя глаз с входной двери.

***

Там стояла незнакомка. Она была по-иному одета, казалась спокойной и собранной. Только выражение лица и взгляд необыкновенных глаз остались прежними. На ней были джинсы, мягкие кожаные полусапожки на низком каблуке, просторный свитер из толстой шерсти, поверх которого лежал мягкий воротничок рубашки. Волосы у нее едва превышали по длине собственную шевелюру Муленберга, но были гораздо красивее.

Он отвернулся от незнакомки как от яркого света. Взглянул на часы. Восемь. И тут он заметил, что Баджи не сводит глаз со стоявшей в дверях, и лицо ее расцветает от радости.

- Мули, взгляни, - пролепетала она. - Взгляни, вот он!

Незнакомка заметила их и улыбнулась. Помахав им, она указала на крайний столик близ окон, выходивших на разные улицы. Муленберг и Баджи направились туда.

Когда они подошли, незнакомка уже села.

- Привет, - сказала она. - Присаживайтесь. Оба. Они устроились бок о бок напротив нее. Баджи разглядывала девушку в полном восторге. Муленберг стал тоже присматриваться к ней, и в глубине сознания зародилась безумная догадка...

- Быть не может... - изумленно пробормотал он.

- Может, - ответила незнакомка, обращаясь прямо к нему. - Так оно и есть. - И бросив взгляд на Баджи, спросила:

- Она еще ничего не знает?

Муленберг покачал головой:

- Я не успел ей рассказать.