Неравный бой

– Такой пофигизм пугает, но это факт. Хотя тошнотворные зрелища все равно угнетают, – подвел итог Юра. – В общем, поэтому я и спросил, как ты к этому относишься…

– Пофигизм. Хорошее определение. Но именно в этом наше спасение. Так мы сможем остаться людьми и не сломаться. Наверное… – Все мы как один посмотрели на безмолвно сидящего в стороне капрала. Того накрыло горем полностью, и он отключился от реальности, упершись взглядом в окровавленный брезент. Он плакал, по щекам бежали слезы, но лицо не выражало никаких эмоций. Что же делает с людьми эта проклятая война…

– Товарищ первый лейтенант! Вот вы где… – Вадер явился неожиданно и эффектно – с автоматом в руках и в сопровождении двух красноармейцев он, словно герой комедийного кино, выпрыгнул из-за угла и уставился на нас. Типа «попались!», ага…

– Потеряли меня, товарищ Вадер? – Вижу, испугался гэбэшник, испугался. По лицу его легко читается одна мысль: «Слава богу!» Никакого сомнения, он точно подумал, что хитрый Пауэлл прихватил своего брата и лучшего друга, а может, просто подельников-диверсантов, и быстро сделал ноги в неизвестном направлении. – Плохо ты обо мне подумал, Ханнес. – Особист сильно смутился и покраснел. Даже бойцы, что пришли с ним, не имея понятия, о чем идет речь, потупили взоры. Ну, дела-а-а. – Товарищ старший лейтенант вернулся уже?

– А? Нет, еще не вернулся. Но по радио мы получили несколько докладов. Давайте вернемся к автобусу. Там есть что послушать. – В голосе особиста мелькнула настойчивость, ловко подавленная ноткой доброжелательности.

Чего нас просить, мы и без указаний желаем вернуться в гостеприимный штаб, под надежную охрану. Однако потом надобно намекнуть Вадеру, что пыл можно и поубавить, а то он такими темпами и до отмены моих приказов доберется. Ишь ты: «Давайте вернемся к автобусу». Слишком ретиво, слишком…

Вернувшись к штабу, первым делом выяснил, каковы изменения в обстановке и что там пишут из столицы, то есть сообщают по радио от подразделений. И Денис, и Холс по очереди сделали краткие доклады, и начали они с хороших вестей. Во-первых, Октябрьский полностью контролируется нашими силами, противник сдается, захвачено большое количество боеприпасов, оружия, техники. Во-вторых, к гати ушла небольшая группа инженеров и разведчиков – они пройдут через болото навстречу дивизии и проверят путь. В-третьих, в Лавстыках наши бойцы освободили из плена почти семь десятков советских и американских солдат. Их уже отправили к нам за оружием, снаряжением и техникой – к нашему великому счастью, среди освобожденных оказались танкисты и артиллеристы, которых катастрофически не хватает. И в-четвертых, союзная авиация потихоньку начала координировать свои действия с нами. Теперь можно указывать цели для ударов с воздуха и не бояться попасть под раздачу.

Последние два известия – лучшие! У нас появилось неожиданное подкрепление, и благодаря авиации удерживать дороги мы сможем дольше и эффективнее. На этом хорошие вести закончились, настало время положить на чашу весов отрицательную информацию. Траты боеприпасов и топлива надо учитывать, особенно в свете общей скудности наших запасов, и это, конечно, не очень хорошая информация, но скорее относится к разряду нейтральной. Ее я выслушал, но особенно волноваться по этому поводу не стал. Адреналина в кровь добавили слова Холса о потерях убитыми и ранеными, которые по первичным подсчетам уже составляют приблизительно пятнадцать процентов в живой силе и около двадцати процентов техники. Еще хуже было то, что среди рейнджеров потери почему-то тоже были велики – четверо убитых и двенадцать раненых.

Гениальность и везучую дерзость замысла по спасению двух дивизий уже можно подвергать сомнению. А точнее, потихоньку смывать в унитаз. Чует мое сердце – выполнение задуманного будет стоить очень дорого. И, черт побери, не могу я сидеть в штабе и командовать издалека. Не могу, но надо!..

– Ясно, окончательными подсчетами потерь займемся, когда выберемся отсюда вместе с дивизиями. – Томилов прервал пересказ переведенного Денисом доклада о потерях и с непонятным задором обратился ко мне: – Ну, каковы наши дальнейшие планы? – Спрашивает еще. Знает ведь, как дальше быть, но командуем-то совместно.

– Хм… Надо выдвигаться в центр поселка. – Свои слова я сопроводил постукиванием пальца по точке на карте. – Развернем штаб и зенитную батарею где-нибудь вблизи от центральной улицы.

– Ага. К примеру, рядом со зданием райисполкома на Советской улице. Так мы окажемся на удалении от окраин поселка, а значит, и подальше от опасности. Сможем нормально руководить обороной и процессом выхода окруженных сил. – Карандаш в руках командира прочертил извилистую линию на карте от гати – через Октябрьский и на Паричи. Говорю же – знает он весь план! Чего меня спрашивает? – Первых вышедших отправлять к переправе, как я понял, мы не станем, а с ходу введем в бой. – Голос Клима на последних словах потускнел. – Или за нас это уже кто другой сделает…