Неравный бой

– На наш век хватит, командир, – оскалившись ответила рыжеволосая и вскинула оружие. – Короткими так короткими.

– Паша, скорее! – Юра требовательно протянул руку к сидящему рядом Горбунову. Парень усердно заталкивал в диск последние патроны. – Скорее! Они уже рядом!

– Все! – Отдав товарищу диск, Павел подхватил свой ППШ и переместился чуть в сторону от пулеметчика.

– Помоги Коле, Паша! Бегом! Я управлюсь тут как-нибудь…

– I’m running out of ammo![43] – Капралу Джамперу тоже нелегко, он ранен, но продолжает бой. Пулемет в его руках вздрагивает, посылая короткими очередями смерть прямо навстречу врагу. Но лента стремительно заканчивается…

– Кхе! Кхем! – На колени брызжет кровь. Кажется, у меня не пара ребер сломана. И с легкими точно беда…

Черт! Ну почему все так?

Почему мы в кольце?

Эти мешки с песком обрамляют зенитное орудие. И здесь мы занимаем круговую оборону.

Есть и второе кольцо – из врагов, упорно прущих на нашу оборону…

А выход был так близко! Мост через Припять – вот он, за моей спиной. Там Мозырь, там бой, там наши идут в контрнаступление!

Чуть-чуть не дотянули. Начали за здравие, заканчиваем за упокой…

Три дня назад, после спасения летчиц и ухода от чередующихся погонь, мы к вечеру умчались на добрых тридцать километров на юго-запад от Октябрьского.

К вечеру решили остановиться и развернуть временный лагерь. За день все вымотались, и отдых был нужен категорически. Мой желудок уже обезумел, силы выгорели окончательно.

Устроились в окрестностях занимательного поселка – Рекорд. Красивые новые дома, обрамленные крашеными заборами, большая машинно-тракторная станция, капитальный склад пиломатериалов и мощная лесопилка. Как-то от всего этого ощутимо тянуло европейщиной – ухоженность, аккуратность и прочий шик-блеск подходили больше какой-нибудь альпийской деревушке, чем колхозу СССР. И пусть даже колхоз-рекордсмен, ежели название не врет, – ну не подходит ему такой облик…

Обратной стороной монеты под названием «Рекорд» оказалась пустота. Улицы поселка встретили нашу разведгруппу тишиной и покоем. Ни одного жителя, ни одного оккупанта, ни даже собак или кошек – никогошеньки вообще. И транспорта нет, телег там или машин. В домах пусто, кое-где заметны следы вывоза мебели, возле здания управы кучи сожженной бумаги. На здании управы нашли табличку и выяснили, что поселок – интернациональный. Здесь проживали и русские, и американцы. Отсюда и такой необычный, яркий и ухоженный облик Рекорда.

Капрал Джампер при обходе немалой поселковой МТС обнаружил в закрытом ангаре один-единственный трактор, визуально целый и невредимый. Мы с Хорнером пришли на зов Энтони, посмотрели-подумали и решили открывать запертое здание. Только пристроились курочить навесной замок на воротах, меня как током прошибло: «НЕЛЬЗЯ!» На секунду мелькнула серая пелена. Я шарахнулся от ворот, бойцы, не сговариваясь, повторили мой маневр.

– В чем дело, сэр? – поинтересовался сержант.

– Нельзя ворота открывать. Нельзя.

Почему нельзя, спрашивать не стали – поверили на слово. Влезли в ангар через окно. И ой как не зря это сделали!

Ворота и трактор были заминированы не меньше чем полусотней килограммов тротила…

Из Рекорда мы валили быстро и без оглядки. Оставаться даже на минуту в этом малогостеприимном месте не пожелал никто. В лагере нас коротко расспросили о столь стремительном возвращении. Ответ всех удивил, но не так чтобы сильно: война на дворе, а не загородная прогулка. С такими размышлениями все и отправились отдыхать, выставив часовых.

– Не спится? – Голос, донесшийся из-за спины, не вызвал нервных реакций. Обернувшись, разглядел в свете костра летчицу Лену.

– А, товарищ старший лейтенант. Присаживайтесь. – Указав на место напротив себя, я чуть подвинулся, пропуская девушку. Минутку мы помолчали, просто сидя и смотря на огонь.

– Спасибо, что спасли нас с Маргаритой, – протянув руки к костру, произнесла Елена.

– Это я и ребята должны вас благодарить. Если бы не вы – нас бы там прямо на опушке раскатали. Мы хотели вас отблагодарить. – В костре щелкнула веточка, будто бы подтверждая мои слова. – Другой причиной стало то, что каждый опытный летчик сейчас на большом счету. Это ведь очень дорогого стоит, чтобы два штурмовика вышли на бой против десяти истребителей!

– Как приказали, так и поступила, – потупив взгляд, отмахнулась летчица. – Мы сильно рисковали.

– А не всякий герой становится таковым по своей воле, – улыбнулся я в ответ. – И риск – он на войне везде.

– Да-а-а, тут не поспоришь…

Мы долго разговаривали. Я скромно, издалека расспрашивал девушку о ее жизни и службе в авиации. А она с интересом рассказывала. Я узнал много полезного.

И о том, что в авиации СССР служит много женщин. К примеру, экипаж второго штурмовика, участвовавшего в знаменательном бою, а затем уничтожившего наших преследователей, тоже женский. Там за штурвалом – ни много ни мало Герой Советского Союза капитан Надежда Рузанкова. Ветеран войны в Испании, Освободительного похода и Финской кампании. Она с Чкаловым дружит!