Неравный бой

Капитану одного из катеров кажется, что наводчики ошиблись с расчетами и обстрел накрыл позицию храбрецов на берегу, но, слава богу, это не так. Земля опадает, и становится ясно – мины легли достаточно далеко от позиции. Обороняющиеся продолжают отбиваться, ощутив мощную поддержку со стороны реки, а противник в замешательстве…

Откуда-то слева, с противоположного берега по головному катеру неожиданно ударяет пара орудий. Один снаряд разрывается за бортом, второй попадает прямо в рубку. Катер сотрясается от удара. По палубе вихрем проносятся осколки, за борт падает сраженный подносчик мин. Затем прилетает второй залп. И вновь – один промах, одно попадание. Опять в рубку…

Сплевывая кровь из разбитой губы, капитан поврежденного катера старший лейтенант Морозов хватает трубку переговорного устройства и пытается связаться с мотористами, но в ответ тишина. Попаданием перебило проводку. Капитан оглядывается и озлобленно рычит – ведь послать в машинное отделение ему некого: в рубке все матросы убиты. Но еще жив он! Значит, он и выйдет на палубу… Сделав шаг к выходу из рубки, капитан оступается, приваливается плечом к стенке рубки и медленно сползает на палубу. Разорванный на боку китель пропитался кровью…

– Эх, хлопцы, подвел я вас…

Идущий рядом с поврежденным напарником, второй катер быстро реагирует на обстрел и, прибавив ходу, вырывается вперед, прикрывая поврежденного товарища корпусом. А следом за ним уже на полном ходу идут два отставших собрата. Один из них отличается от своих напарников носовой башней и отсутствием минометной установки – на его палубе зенитные орудия и пулеметы. Но это ничуть не мешает грозному кораблику обрушить шквал снарядов на вражеские орудия. Сначала из носовой башни счетверенной двадцатитрехмиллиметровой установки, а затем и из кормовой тридцатисемимиллиметровой спарки.

Адскими молотками стучат зенитные автоматы, громкими, решительными залпами поддерживают зенитчиков восьмидесятипятимиллиметровые орудия остальных катеров – даже с отставшего подранка уверенно бьют по врагу. Но снаряды все еще падают на катера, вражеские орудия бьют, и бьют, и бьют!.. К ним присоединяется сначала одно, а затем и еще три орудия…

И моряки понимают – это не пушки. Это танки! По берегу мелькают серые корпуса немецких танков…

В лотки орудий срочно ложатся бронебойные снаряды, комендоры вносят поправки. Вновь гремят выстрелы… Но чуточку не успели моряки… Самую малость. Один из катеров окружают разрывы, внезапно замолкает главный калибр. Через мгновение минометную позицию за рубкой закрывает огненный шар взрыва… С рубки на палубу падает скошенный осколком матрос… Гремит страшный взрыв, и катер, переломившись пополам, подпрыгивает в воде и резко падает обратно…

Ни секунды на грусть нет у авангарда. Враг с удвоенным ожесточением бьет по оставшимся катерам… Но это уже не имеет значения – основные силы отряда пересекли линию моста. И в небе над ним висит изящная фигурка разведывательного самолета.

Задержавшийся на аэродроме из-за налета бомбардировщиков противника разведчик-корректировщик Пинской военной флотилии Г-37РК все же добрался до цели. Командир экипажа, лейтенант Эдуард Вийк аккуратно, по-эстонски нерасторопно, чуть накренил самолет, закладывая вираж. Его бортстрелок сержант Максим Мельчук приник к остеклению фонаря. Его взгляд, цепкий, внимательный, сканировал все. Реку, берега, дороги. Он замечал и запоминал все. Вот танки на берегу, к ним из города с юго-запада подходит еще группа бронетехники. Вот на северном берегу колонна грузовиков и танков. Так, а это, похоже, батарея гаубиц…

– Щука, Щука, я Чайка!.. – четким, громким голосом заговорил Максим, начиная передачу данных. Там, внизу, на кораблях флотилии его слов ждут как манны небесной.

И на кораблях слышат летчика. Моряки готовы дать прикурить всем врагам, до кого дотянутся снаряды, мины и пули, выпущенные с бортов боевых судов.

– Полундра, братцы!.. – вновь звучит над рекой Припять.

Теперь врагу совсем не поздоровится… Месть уже пришла!..

Это было великолепно! Не чувствуя боли, не особо страшась близких разрывов, я смотрел. Корабли, ограниченные в маневре берегами реки, крушили всех, до кого могли дотянуться! Катера долбили из своих пушек и минометов. Вокруг нашей бедной позиции все перекопано взрывами. Но ни один снаряд, ни одна мина нас не зацепила. А земля за шиворотом и в волосах – мизерная плата за эффектную победу!

Эх, бегут поляки, бегут! Совсем у бедняг крышу сорвало. Оружие бросили, орут, прыгают через мешки, шарахаются от нас. Врешь, не уйдешь! В штыки их!

За избиением младенцев можно было наблюдать бесконечность, но все хорошее заканчивается… Не прошло и пары минут, как по передовым катерам с противоположного берега открыли огонь вражеские танки, укрывшиеся метрах в трехстах от моста, в гуще кустов.

Было больно смотреть, как сначала один катер получает два попадания, но еще больнее – как гибнет другой БКА…