Нераздельные

Помните — скоро возможно принятие Билля о приоритете. Если ваши дети, подростки возраста расплетения, попали в неприятности, «Следопыт®» может оказаться их единственной палочкой-выручалочкой. Не медлите! Со «Следопытом®» вы обретете душевный покой!

• • • • • • • • • • • • • • •

На второй день своего пребывания в подвале Коннор починил сломанный телевизор. Бо настаивает, чтобы они смотрели только развлекательные передачи, никаких новостей.

— Мы и так знаем, что там, снаружи, происходит! — заявляет он. — Ничего хорошего. Лучше смеяться и позабыть обо всем хоть на короткое время.

Черта с два. На этот раз Коннор показывает зубы и не подчиняется. Бо неглуп и на конфликт не идет. Вместо этого он дает разрешение, как бы демонстрируя: смотрите, какой я великодушный лидер.

От новостей никому не становится веселее, но, по мнению Коннора, так и должно быть. Если уж ты пленник общества, не пытайся убежать от реальности. По крайней мере, пока не сможешь сбежать по-настоящему.

Сейчас сентябрь. До голосования меньше двух месяцев; политики, которые обычно лишь пустозвонят насчет расплетения, начинают высказываться более определенно, выбирая линию той или иной политической партии. Коннор смотрит ток-шоу, на котором какой-то вашингтонский деятель распинается насчет «социологической необходимости расплетения».

Хотя в подвале тепло, Коннор замечает, как Риса обхватывает себя руками, словно пытаясь согреться.

— Никогда не могла понять, как им удается морочить людям головы и выдавать убийство за социальную необходимость.

— Это же не убийство, забыла? — Коннор убедительно подражает задушевному тону ведущего. — «Это самая добрая услуга, которую мы можем оказать трудным подросткам с биосистемической дизунификацией личности».

Грейс, вникающая во все, что происходит между ним и Рисой, таращит на Коннора глаза:

— Это стеб! Это стеб?

Если бы спрашивал кто-то другой, Коннор не удостоил бы его ответом, но Грейс… Он подмигивает, и та смеется с облегчением.

— Пора переходить к делу, — говорит Коннор.

По идее, им надо бы выбраться наверх и заняться поисками людей, которые нашли бы принтеру применение или хотя бы убедились, что он работает. Коннор взял на себя лидерство, но к активным действиям так пока и не приступил. На него непохоже, и ему самому хотелось бы знать, что его удерживает.

— К какому делу? — встревает Бо. Они не сказали об истинном назначении принтера никому из обитателей подвала; доверие среди беглецов — товар редкий. Кто знает, где все эти ребята в конце концов окажутся и какую цену они ни будут готовы заплатить за свою жизнь.

— К обеду, — отвечает Коннор. — Сегодня ты готовишь?

Бо понимает, что Коннор ушел от ответа, но не настаивает, по-видимому, зная, что не добьется от собеседника никакой информации сверх той, что Коннор намерен дать. Лучше уж так, чем попробовать и нарваться на отказ. Бо с толком выбирает, где вступить в схватку, а где отступить — только так у него есть шанс выиграть. Собственно говоря, Коннора это даже восхищает: парень не тратит усилий понапрасну. Из него может выйти неплохой лидер, если он перестанет строить из себя невесть что.

Когда тем же вечером к ним спускается Соня с бутербродами из холодного мяса и черствого хлеба, Коннор улучает момент для разговора наедине, в то время как Бо и прочие заняты ужином.

— Надо раздобыть эти самые стволовые клетки, о которых вы говорили, и убедиться, что принтер работает, прежде чем вынести все это на широкую публику.

— Отлично придумано! — огрызается Соня, сердито уставившись на него. — Завтра пойду куплю в Уолмарте. — Но Коннор выдерживает ее взгляд, и она вздыхает: — Ладно, ты прав. Но это будет нелегко. На Среднем Западе такими разработками занимается лишь пара-тройка институтов. Им трудно получить ассигнования, потому как люди думают, что исследования стволовых клеток подразумевают опыты с эмбрионами. Одно упоминание об этом вызывает возмущение и протесты. Все боятся, как бы Глубинная война не вспыхнула снова. Само собой, взрослые плюрипотентные клетки не имеют ничего общего с эмбриональными стволовыми клетками, но для невежд никакие факты не указ — пользуются любым случаем, чтобы пнуть науку коленом в пах.

Коннор улыбается:

— Как только мы заставим эту штуку работать и отдадим ее в хорошие руки, это же самое колено даст по этому же самому месту юновластям и «Гражданам за прогресс»!

— Надеюсь, что доживу до этого дня.

Соня гладит Коннора по щеке, как если бы была его бабушкой. Парень, обычно не терпящий фамильярности, находит ее прикосновение странно приятным.

— Я найду, где взять клетки, — говорит она. — Самое трудное будет извлечь их оттуда.

• • •

— Эй, что ты делаешь?! С ума сошла? Ты хоть знаешь, что это такое?!

Соня, уходя, оставляет люк открытым — подвал необходимо проветрить, там нечем дышать. Коннор, пользующийся любым случаем, чтобы вырваться из клетки, выскакивает наверх и застает Грейс около старого сундука. Девушка открыла его, и теперь весь пол усыпан конвертами.